— Стойте! — закричал он со слезами на глазах. — Не надо! Если я ничего не знаю об анархизме, то я очень хочу узнать! Я хочу научиться быть одним из вас!
Кэно опустил руку.
— Почему тебе это так важно? Боишься смерти, слабак?
— Нет. Мне нужна свобода. Свобода и авторитет. Если бы у меня была свобода, — все еще рыдая, Кобра перешел на крик, — я бы не стал на этот проклятый путь наркоторговли!
Лицо Кэно ничуть не изменило выражения. Кобре начало казаться, что у этого жестокого человека вообще отсутствуют эмоции.
— Ты не сказал ничего нового, — сказал Кэно и стал в центре комнаты, глядя в потолок. — Если бы у нас была свобода, все мы жили бы по-другому.
Лампа дневного света озаряла изувеченное лицо анархиста, и Кобра пристально вгляделся в глубокие старые шрамы. От правой брови не осталось почти ничего — она была рассечена в четырех местах.
— Что у Вас с лицом? — нерешительно поинтересовался Кобра.
— Получил ранение в Афганистане, — не глядя в его сторону, ответил Кэно.
— Вы были в Афганистане? — удивленно спросил парень.
Кэно опустил голову и тихо ответил:
— Проездом.
— Я прошу Вас помочь мне! — казалось, Кобра начал сходить с ума от страха и отчаянья. — Вытащите меня из этого омута! Я умоляю…
— Ты сам выбрал эту участь, — сурово проговорил Кэно, — а теперь бежишь от нее. Слабак. Сам-то колешься?
— Нет! — резко ответил Кобра, закатив рукава, чтобы показать вены. — И не собираюсь!
— Ну, хоть в чем-то ты поступил правильно. А откуда такая страсть к восточным единоборствам?
Кобра немного успокоился и заговорил увереннее:
— Сначала хотел научиться постоять за себя. Теперь совершенствую свои навыки. Мечтаю испытать их в реальных условиях. Это в школе каратэ я взял себе псевдоним Кобра.
Кэно саркастично улыбнулся:
— Случайно не потому, что оружие кобры — яд? А что касается твоих навыков… Хм… Ночью уже испытал. Не впечатляет. Я был прав: ты боишься. Ты никогда не был уверен в собственных силах. Ты слаб духом. И ты нервничаешь, потому что не хочешь слушать эту правду.
— Знаешь, — помолчав минуту, продолжил он, — я позволю тебе остаться. Но только потому, что знаю, что иначе ты пропадешь.
— Вы что, просто пожалели меня? — спросил Кобра с надеждой в голосе. Это была надежда на то, что в душе террориста еще осталось что-то человеческое.
— Лишь потому, — ответил Кэно с укоризной, — что ты хотя бы на словах анархист. Иначе я бы тебя зарезал. Надеюсь, среди нас ты поумнеешь.
Он выключил в гараже свет и ушел, заперев за собой дверь. Кобра остался наедине со своими мрачными мыслями.
