Серб угостил нас прекрасным травяным чаем из своего термоса, мы тепло распрощались и отправились в обратный путь. Дело шло к обеду, и у полевых кухонь стало заметно оживление. Потянуло дымком. С полигона подтягивались резервисты.
Мы вернулись ко внедорожнику, и только сейчас я заметил чехлы на его номерных знаках. На мой праздный вопрос о цели использования чехлов инструктор ответил, что здесь многие так поступают, учитывая специфику деятельности. Например, сотрудники спецслужб, обучающие резервистов, закрывают номера по известным причинам, как иногда скрывают и собственные лица. Также на полигон заезжают чиновники, высокопоставленные военные, которые в силу неоднозначности происходящего не желают афишировать своё присутствие здесь. Ерёменко не подпадал ни под одну из категорий, но его служебный Mitsubishi был зарегистрирован в Иркутской области, и инструктор просто не хотел привлекать внимание необычным номером региона. «Конспирация – наше всё», – выдал он то ли в шутку, то ли всерьёз.
– Одного не пойму: что здесь делают сербы? – спросил я под шумок.
Инструктор не ответил сразу. И взял импровизированную паузу, пока мы садились в ощутимо прогревшийся даже в тени салон.
– Горан – это и есть ваш товарищ, который находится у верхушки проекта? – продолжил я. – Вы явно давно знакомы, возможно, работали или служили вместе, долгое время либо в сложных условиях? Но не возьму в толк, что иностранцы делают на территории российской части спецназа.
– В общем, ты всё правильно подметил, – Ерёменко завёл машину, – и я с тобой буду говорить начистоту. Только мотай на ус, под грифом «Для служебного пользования». Уяснил?
– Так точно, – отозвался я и уточнил: – А вам за разглашение ничего не будет?
– Какое разглашение, Романов, ты о чём? – усмехнулся инструктор. – Между сотрудниками нет никаких секретов, если того не требуют конкретные обстоятельства. А я, между прочим, ещё и чужую работу делаю: наполняю твою пустую голову.
Мы потихоньку попылили в сторону выезда с полигона. Навстречу проехала заметно потяжелевшая водовозка, очевидно, пополнив запасы питьевой воды.
– Что ты знаешь о ЧВК? – собрался с мыслями собеседник.
– Если вы о Частных Военных Компаниях, то я наслышан. Более того, предполагаю, что наш «Дип Корп» таковой и является. При том что в России подобные организации запрещены.
– «Дип Корп» не совсем ЧВК. Это скорее private security company – охранная компания, но не военная, – пояснил Ерёменко, – они не занимаются наступательными операциями и военным консалтингом как таковым. Они только охраняют и защищают. В России нет прямого запрета на ЧВК, есть отдельные статьи Уголовного кодекса, запрещающие наёмничество и создание незаконных вооружённых формирований. И если внутреннюю законодательную базу худо-бедно подтянули, то на международном уровне есть множество конвенций, которые ограничивают подобную деятельность.
