Германию отучили от ощущения единства народа, нации; она теперь уже и многопартийна, и многонациональна, в ней есть западные немцы и восточные, в ней есть немцы и "поздние переселенцы", в ней есть беженцы и иностранцы, и все это делится вдобавок по параграфам, социальным пособиям и правам.
Комплекс бесконечной немецкой вины стал для граждан Германии нормой. И как российские немцы бессильны были сбросить с себя этот комплекс в СССР, так бессильными оказались в этом и германские немцы. Как российские немцы вынуждены были приучить себя к бесконечному терпению, покорности и молчаливым страданиям, так и германские немцы. Тем более что после войны в нее влился 12-миллионный поток немцев, изгнанных из всех стран Европы, где они проживали столетиями, изгнанных со своей родины, с надругательствами, с конфискацией всего имущества, под страхом смерти. (Еще один пример того, как авантюра Гитлера сказалась на немцах вообще).
Это море боли, привнесенное в и без того переполненные берега германской национальной трагедии; эта парализующая покорность и удушение даже памяти о своем прошлом как защитная реакция национального организма; это подавление в себе всего национального ради дистанцирования от недавнего нацизма; это затмение национальных интересов, интересов народа, страны наркотиком личного благополучия, неутолимого потребления — товаров, услуг, удовольствий; этот приоритет прав личности перед правами общества, народа, государства — могло ли все это привести к чему-либо иному, чем разрушение национального самосознания, национальной идентичности, самого народа как общности? Чем превращение народа в население, атомизация этого населения вплоть до того, что даже молекулы в нем в виде семьи признаются уже все больше ненужными? А отсюда — катастрофично низкая рождаемость (подготовлена программа по ежегодному импорту молодежи из других стран), старение населения и — путь превращения страны просто в часть территории Европы с населением, какое успеет быстрее на ней устроиться и размножиться…
Поэтому, когда российские немцы не встречают эмоционального отклика в своих германских партнерах в жизненно важных для себя вопросах сохранения своего народа, возрождения своей национальной культуры, сохранения своей национальной идентичности — о чем наш лепет? В этих партнерах вся такая же их собственная боль либо давно загнана в кровоточащие глубины души, либо давно выжжена серной кислотой денацификации, либо просто не могла возникнуть, потому что гены этой боли уничтожены в предыдущих поколениях, и потомство уже безнационально.
