Куда идём? - Гуго Густавович Вормсбехер

Итак, начался отсчет третьего тысячелетия. Масштабные даты — новый год, новый век, новое тысячелетие — очень искушают увидеть в них и масштабные рубежи на пути к новым, конечно же, большим и хорошим, достижениям. Но беззвучный, неделимо-непрерывный и неумолимо-самостоятельный поток времени равнодушен к налагаемым на него условным меркам. Рубежи, этапы, эпохи нашей деятельности редко совпадают с круглыми числами на бесконечной линейке времени.

Тем не менее, такие даты заставляют задуматься: что же нам удалось сделать, что мы имеем сегодня и что нужно делать завтра? Куда мы вообще идем и к чему придем?

Актуальность этих вопросов для российских немцев обостряется дополнительными годовщинами: в этом году исполняется 60 лет со дня принятия Указа, ставшего началом трагедии нашего народа; в прошлом году исполнилось 35 лет с начала движения российских немцев за восстановление их государственности; чуть раньше мы должны были отметить, но так и не отметили, 10-летие нашей массовой организации "Возрождение"; исполнилось три года нашей Федеральной национально-культурной автономии; а в начавшемся году нам предстоит отметить и 10-летие I Съезда советских немцев, а также 10-летие с начала практического российско-германского сотрудничества в решении нашей проблемы.

В общем, поводов задуматься более чем достаточно.

Вторая волна в движении российских немцев в 1988 году взметнулась, как и первая в 1965-м, с чисто политическими требованиями: восстановление государственности, полная реабилитация, равноправие российских немцев с другими народами страны. Все это было обещано нам, и к этому вроде все шло, однако темпы развала СССР опережали темпы решения нашего вопроса, поэтому даже I Съезд советских немцев в 1991 г., который, в условиях упущенности восстановления Республики на Волге, должен был обеспечить первые крупные шаги в этом направлении, закончился внутринациональным взрывом, раскидавшим и наше движение, и наш народ, оставив нам на годы выжженное бесплодное поле.

На этом поле политические решения, которых мы совершенно правильно добивались, нами самими взращены быть не могли. Новая власть, в чьи обязанности, возможности и прерогативы это входило, принимать такие решения не хотела; она оказалась в разрушаемой ею же стране не командой спасателей, тем более не командой созидателей, и даже не службой поддержания порядка, а ненасытной ордой мародеров, разрушавшей все новые структуры государства для все большего растаскивания его собственности.