— Теперь с тобой, Вече, — заговорил Сталин, несколько раз пыхнув дымом. — Бери на себя наркомат иностранных дел. Летвинов не справляется. Пошли его послом… скажем, в Америку. Но пусть формально остается твоим замом. Разберись с тамошними кадрами. Кое-кого мы вычистили, но, думаю, не всех. Остались последыши Троцкого: от кого-то же он получает информацию. — Сталин помолчал, посмотрел в бесстрастное лицо Молотова, продолжил: — Наркоминделу нужна новая кровь, нужны новые люди. С завтрашнего дня и приступай. Решение Политбюро завтрашним же днем и оформим.
— А как с моим председательством?
— Потянешь и председательство. Я тебя знаю. Пока неким тебя заменить. Там видно будет.
Отпустив Молотова, Сталин вызвал Берию.
— Рассказывай, как там у тебя с Ежовым?
— Отпирается от всего, — обиженно заговорил Берия, точно Ежов обещал ему что-то, но обещания не выполнил. — Говорит, что никаких заговоров не устраивал, что по части чистки никакого своеволия не допускал, выполнял указания ЦК и решения съезда партии…
— Не могли заставить его говорить правду? — Сталин искоса глянул на Берию, занятый трубкой.
— Над ним работали Черток с Пинзуром. Они и мертвого заставят говорить, но Ежов стоит на своем: нет и нет.
— Жить хочет, — негромко произнес Сталин. — Ладно, оставь его в покое. А то твои чертоки из него дурачка сделают. А нам он нужен для суда. И вообще спешить с Ежовым не надо: пусть все успокоится, придет в норму. Мы теперь на новом этапе, нам лишние потрясения не нужны. Кстати, чертоков твоих, этих мясников… — Сталин пошевелил в воздухе пальцами, пояснил: — Они свое дело сделали.
— Я провожу кардинальную замену следственного аппарата, — склонил Берия прилизанную голову.
— Я слышал, у тебя какая-то Сонька Золотая Ножка мужикам половые органы отбивает… Это правда?
— От Ягоды осталась. Но я ее уже уволил из органов.
— Нам теперь пора переходить к законности и нормальному судопроизводству, — тихо произнес Сталин.
Берия сощурил недоверчиво глаза, но тут же спрятал их за бликами стекол пенсне.
В помещение вошел Ворошилов, остановился в дверях.
— Что-нибудь стряслось? — спросил Сталин, раскуривая погасшую трубку.
— Срочная радиограмма из Монголии, товарищ Сталин, — ответил Ворошилов и приблизился к столу.
— Читай.
— Сегодня утром японские войска численностью более тридцати тысяч человек атаковали наши позиции в районе реки Халхин-Гол с применением артиллерии, авиации и бронетехники. Бои развернулись на фронте около пятидесяти километров. Жду ваших указаний. Командарм первого ранга Штерн.
