— О, я, конечно, не должен был смеяться. Просто я думаю, почему бы вам не купить им по паре белья, если вы считаете, что цивилизация не может существовать без этого?
— А ведь правда! Почему бы и нет?
— Логичный выход из положения, — добавил я. Но Теренс в это время с каким-то напряженным вниманием смотрел мимо меня.
— Это и есть сам сводник? — спросил он.
Я повернулся и, увидев слонявшегося между столиками Жозефа, помахал ему рукой.
— Уж не собираетесь ли вы пригласить его? — насторожился Теренс.
— А отчего бы и нет? Вы же прибегаете к его услугам. Так в чем же дело?
Жозеф увидел нас и направился к нашему столику. Теренс вскочил.
— Стив! Я, пожалуй, пойду прогуляюсь по саду. Пока!
Жозеф пожал мне руку и опустился на стул.
— Что стряслось с вашим приятелем? — спросил он, кивнув в сторону поспешно удалявшегося Теренса.
— Ничего. Он просто плохо воспитан.
— А-а… — протянул Жозеф. — Мне показалось, что он обижен.
— Не обращайте внимания. Вообще-то он неплохой парень. Так уж он устроен. К тому же англичане избегают рукопожатий.
— Понимаю. — Жозеф облегченно вздохнул. — Я, признаться, боялся, что ему не по вкусу мое общество.
— Ничего подобного. Говорю вам, такой уж он есть. Так у него проявляется скромность.
— Понимаю, понимаю.
— Ну, как дела?
Жозеф застонал, похлопал себя по животу и отмахнулся от бутылки, которую я было протянул ему.
— Могло бы быть хуже, да некуда, если только это может служить утешением.
Маленький итальянец из Сицилии, с печальным лицом Эль Греко и грустными, выцветшими глазами, он был когда-то владыкой преступного мира на территории, равной половине Англии, царьком тьмы, управлявшим под прикрытием призрачной власти местного префекта полиции. Неизвестно, почему так случилось, но Жозеф лишился трона, и на его лице появилось нечто похожее на благочестие, словно неудачи и неприятности очистили его от скверны былых грехов. На всех его поступках лежала печать меланхолического достоинства, и это почему-то нравилось мне.
— Опять печень? — осведомился я.
— Что печень? Печень не хуже и не лучше.
— Тогда что же? Дела?
— Как обычно. Вы слышали последнюю новость: мусульманский комитет постановил, что мавританки должны от меня уйти. Но скажите— куда же они пойдут?
Рядом послышался взрыв хохота, потом сразу наступило молчание. Жозеф сидел ссутулившись, и его темный пиджак, наброшенный на плечи, висел на нем, как на вешалке. Грудь Жозефа запала. Казалось, в нем не умирает древняя, до сих пор не утоленная месть.
