— Скоро, Эльзочка, скоро.
— А наша мама придет? — спрашивает Отто.
— Придет. Только не сегодня.
— Завтра?
— Нет, наверно, немножко позже… Сынок, — говорит мама Арно, — разденьте меня и принесите снегу. Я, кажется, вся обморозилась.
Арно быстро снимает с мамы старый чужой платок, расстегивает всю в заплатках телогрейку, стягивает дырявые тети Идины валенки, какие-то портянки.
— Ма-ам! — говорит он. — У тебя же ноги совсем белые!
— Да, сынок, — говорит мама. — Давай скорей снегу.
Пришла Володина бабушка Луиза. Пришли и другие бабушки. Они расспрашивают маму. Мама рассказывает, что комиссия началась только через три дня, и было очень много народу, и им пришлось долго ждать, пока их посмотрят. В последний день она молилась и обещала Богу, что если он сделает так, что она не пройдет комиссию, то в тот же день пойдет домой пешком. И вот она не прошла комиссию. "Куда ж ты такая, милая", — сказал ей врач. Мама отдала тетям, у кого было похуже, все свое, взяла их одежду и пошла. Был уже вечер, ее уговаривали: не ходи, ночь скоро, мороз вон какой, да и волки. Но мама пошла — она ведь обещала Богу, а слово надо держать. И всю дорогу опять молилась, чтобы волки не напали. И вот дошла, все хорошо. Только вот ноги немного…
Ноги у мамы начали чернеть. Внизу они черные, вверху белые. Между черным и белым красная полоска. Полоска каждый день поднимается выше. Мама все время лежит. Вчера приходил председатель. Он посмотрел мамины ноги и начал ругать ее:
— Да ты, Петровна, маленькая, что ли? Почему не позвала меня сразу? Ведь давно надо было в больницу…
Дедушка, который возил маму в район, пришел к нам опять. Он повезет маму в больницу. Там ей вылечат ножки, и она приедет.
Бабушка Луиза и бабушка дедушки Семеныча одевают и укутывают маму. Потом все вместе переносят ее на сани. Мы провожаем маму. Мы не плачем — мама скоро вернется.
Мамы уже давно-давно нет. Я гуляю по улице. На улице хорошо. Много снегу и не холодно.
На дороге разговаривают две тети. Я прохожу мимо.
— …И что не согласилась, — говорит одна.
— Да, может, так и лучше, — говорит другая. — Что ж без ног-то за жизнь.
— Здравствуйте, тети, — здороваюсь я.
— Здравствуй, милый. — Одна тетя наклоняется ко мне, берет меня на руки и целует.
— Не надо, — хочу я опять на землю. — Я уже большой.
— Ах ты сердешный, — говорит тетя. — Ну иди, иди. — Она еще раз целует меня в щеку и опускает на землю.
— Мамы долго нет, — хочется мне поговорить с тетями. — Я скучаю.
