Разговор на этом прервался. Дима вышел на улицу. Бабушка хлопотала у чувала. Дед сердито сопел. А Марине стало неловко и она притворилась спящей.
В доме стало тихо.
Прошло сколько-то времени. Стукнула дверь — это вернулся в избушку Дима. От него едва уловимо пахло росой, сосновой хвоей и свежестью осеннего утра. Глухариным пером он пощекотал девушку по носу и шепотом пропел:
— Проснись, Маринушка!..
Она улыбнулась и, не открывая глаз, чмокнула его куда-то в небритый подбородок. И спросила тихо:
— Слышал лебедей? Не приснились?
— Лебеди? Какие лебеди?
— На озере… Утром рано…
— А-а. Я ведь сплю как бурундучок!..
— Знаешь, Дима, я, кажется, понимаю их…
— Ну, ты фантазерка, оказывается! — перебил он. — Скоро разговаривать начнешь с ними.
Девушка промолчала.
— Ладно, поднимайся, — улыбнулся Дима. — Зам-мечатель-ная сегодня погодка! Погляди!
После завтрака Дима ушел на охоту. Приехали на две недели, поэтому он целыми днями бродил по тайге со своей мелкокалиберкой. Приносил рябчиков, изредка косача или копалуху. Как-то и Марина ходила с ним на охоту. Наткнулись на выводок рябчиков. Охотник так увлекся, что позабыл про свою спутницу. Когда спохватился, едва разыскал ее. Больше с ним она не ходила. Теперь она держалась за бабушку Дарью — собирала бруснику, грибы, делала снимки. Искала растения для гербария, ловила разных жучков и насекомых. Скучать было некогда.
Дед Архип ловил рыбу. На охоту он уже не годился, а в снастях еще разбирался. После рыбалки он садился на чурбачок возле заимки и, дымя трубкой, смотрел на реку. По ней изредка проходили рыбачьи моторки.
Из-за реки доносился далекий гул вертолетов и самолетов — там стояла какая-то экспедиция. Дед вырывал изо рта трубку, зажимал ее в костлявом кулаке как волшебную палочку, тыкал ею в сторону реки и глухо ворчал:
— Рру-бят!..
Он всегда с разной интонацией произносил это слово: с нестариковской злостью, с обреченностью усталого человека, с детским удивлением, с надеждой на определенный ответ.
Но никогда — равнодушно!
Марина считала его добрым. Он любил поговорить с ней: знал много всяких небылиц про тайгу, про зверей и птиц. Девушка подумала однажды, что он видит лучше всех зрячих. Может быть, и вправду видит лучше?! Ведь человеку помогают жить не только глаза…
Сентябрьский день все короче и короче. Солнце стало серым и неподвижным, как обленившийся медведь, который собирается залечь в берлогу. Ничто уже не тревожило его: ни умирающая осень, ни шумные стаи перелетных птиц, ни грустная лебединая песня.
