- Через час, Фёдор, - отвечаю я, передавая ему пальто.
Он идёт на кухню отдавать распоряжения, и в это время из гостиной доносится грохот. Я распахиваю дверь и вижу Виктора и Еву, склонившихся над осколками бюста Калигулы.
- Пап, этот засранец разбил твоего императора! - вопит, увидев меня, Ева.
- Заткнись! - отвечаю я. - И позови Фёдора, пусть уберёт.
Виктор и Ева - мои дети, им соответственно тринадцать и четырнадцать лет, они ходят в частную школу, а в прошлом году Ева родила от брата мальчика - у него гемофилия, патологически сниженный болевой порог и зелёные глаза. Я воспитываю их один: жена развелась со мной четыре года назад, но суд оставил детей мне, потому что у меня законный бизнес, а она - ничтожество без гроша в кармане.
- Где твой щенок? - спрашиваю я Еву, когда она возвращается с Фёдором.
- Наверху.
- Один?
- Да.
- Иди к нему и не смей оставлять без присмотра!
- Да что ему сделается?
- Заткнись! - говорю я, и Ева отправляется на второй этаж, обиженно опустив голову и бормоча что-то себе под нос.
Виктор в это время пытается улизнуть, но я останавливаю его.
- Что вы здесь натворили?
- Эта сучка толкнула меня за то, что я сказал, будто у неё дурацкий цвет волос. Вот я и задел твоего Калигулу! - зло отвечает он.
- Не смей говорить плохо о сестре! - я смотрю на часы. - Тебе пора ехать на занятия по теннису, одевайся.
Виктор уходит, радуясь, что легко отделался.
Как видите, я примерный отец и гражданин, а не какой-нибудь доктор Франкенштейн, обитающий в подвале мрачного замка, и по ночам мне не снятся заспиртованные трупы или изуродованные младенцы, взывающие к отмщению. «Кровавые мальчики» - это так старо. А в мире нет ничего пошлее того, что устарело. Новая мораль - благословенная влага для любого общества, желающего выжить в условиях всё более механизирующегося быта. Когда автономные пылесосы и прочие хозяйственные машины наводнили наши дома, нам пришлось заполнять освободившееся время развлечениями, а для этого понадобилось отказаться от многих табу. Идея относительности добра и зла выступила на первый план - событие, которому следовало произойти ещё в двадцатом веке с его кровопролитными и бессмысленными войнами. К счастью, оковы всё-таки пали, и я чрезвычайно горд, что принял в этом процессе непосредственное участие.
Так вот, как я уже сказал, мёртвые дети не мучают меня по ночам, их призраки не толпятся за моей спиной. Чаще всего я вижу во сне синее море, жёлтый песок, высокие пальмы и прозрачное голубое небо, а в нём - созвездие в виде креста.
