— Я открою? — предложил я.
Она кивнула, я вложил лагунный ключ в замок, повернул и толкнул дверь в неизвестное. Кретинское жилье — занавески изрисованные, обои выцветшие. Старая коричневая кушетка, подпертая двумя словарями. Стереосистема, беспорядочная груда дисков, разлапистое кресло без чехла. Вроде все на первый взгляд. Чего я боялся? Никого здесь нет — кроме тараканов, разумеется.
— Вперед, — сказал я и взял Тони за руку. — Все в порядке.
Гладкая, нежная, чуть ли не выскобленная кожа врача. Такие у нее руки. Я забыл об этом, но сейчас вспомнил наши веселые и прекрасные времена — словно ее кожа напрямую связала меня с прошлым. Я ободряюще улыбнулся, Тони ответила благодарным взглядом, и мы пошли внутрь — перешагнули через порог и вступили в квартиру человека, которого нет в живых. Ох, не завидовал я Тони. Мне пришлось после смерти отца разбирать его вещи, и это было ужасно, особенно потому, что я делал это в одиночку. Доставал все из ящиков и сортировал.
— Мне очень жаль.
Нет, нет, так было правильно. Мэдди занималась другими вещами — юридические и финансовые дела. Просто было тяжело. Мать совсем ничего не могла. Так что я проделал эту клятую работу и теперь знал, как круто приходится Тони. Тем более если она верила, что Лиз умерла не по своей воле.
— О Господи, — прошептала Тони.
Да, это угнетало. Темнота и хаос. Затхлая нищета. Я стал искать глазами надкушенный бутерброд с ореховым маслом. Что-то не видно. Я отпустил руку Тони. Может быть, на кухне? Тони застыла посреди гостиной, а я пошел в глубь квартиры. Дубовые половицы — в любом доме Миннеаполиса такие — потрескивали под ногами, как молодой лед. Я вышел в узкий коридор, прошел вдоль его коричневых стен и остановился у входа в кухоньку. Вот он. Этот бутерброд. Эта чашка кофе. На краю треснутой фарфоровой раковины.
Мне бы тут и остановиться. Не идти дальше. Но я пошел. Ничего не мог поделать с собой — я словно ощущал чье-то враждебное присутствие. Прошел дальше по узкому, без окон коридору к темному его отростку, ведущему, по-видимому, в спальню. Сзади послышался шум — по полу волочили что то деревянное. Я оглянулся и увидел Тони; она тащила стул. Было слышно, как она упала на него. Больше ни на что она не была способна.
Что-то еще ударило мне в уши. Тихий шаркающий звук. О, черт… Здесь все-таки кто-то есть? Вроде шаркнули тяжелым башмаком. Я замер и снова что-то услышал. Мягкое движение, хичкоковское, будто человек отступает, чтобы его не обнаружили. Я подобрался и подумал, не отступить ли по коридору в гостиную? Чуть не окликнул Тони, но решил, что ей и без того скверно. Пока нет причины ее пугать. Наверно, это мышь, или крыса, или большой жук. Бабочка бьется о спущенные шторы — ганнибал или каннибал — как их там…
