— Так-то оно так… — тоже почему-то устало уже вздохнула я и покачала головой, по-всегдашнему не вытерпела: — Только почему сама-то вы к жизни Тарасовых за целых тридцать лет по-настоящему не привыкли, ведь и сейчас вам в ней многое не нравится, а?
И в это время в дверях зазвонил наконец-то звонок, которого я все время ждала; я сорвалась со стула и побежала в прихожую, будто разом и начисто забыв все, о чем мы только что говорили.
Распахнула их, и меня от счастья будто жаром обдало: на лестнице стоял Игорь с большим букетом цветов в руках! И был он еще красивее, чем вчера! И я с жадным восторгом, совсем забывшись, глядела и глядела в его серые глаза под бровями вразлет, на все лицо, на пышные пряди волос. И точно окаменела, все стоя в дверях, не давая ему пройти. В его глазах сначала была обычная вежливость, потом вопрос, и вдруг они разом сделались отчаянно-веселыми и одновременно будто чуть испуганными… А у меня даже зашумело в голове, потому что я вдруг поняла: Игорь сейчас испытывает, глядя на меня, совершенно то же, что и я сама!
— Добрый вечер, Анка, — глухо наконец выговорил он, все не двигаясь; на волосах его были капельки воды, да и плащ на широких плечах потемнел от дождя, а лицо вдруг сделалось таким совсем по-детски откровенно радостным, с каким мальчишка смотрит на новую и давно желанную игрушку…
— Добрый вечер, — еле произнесла я и заставила себя войти в прихожую; со страхом, растерянностью и радостью все чувствовала, что не хозяйка я себе сейчас, а какая-то ватная кукла, у которой все дрожит и замирает внутри.
— Цветы вот тебе, — сказал он, войдя в прихожую и все так же глядя на меня.
— Спасибо! — я взяла у него из рук цветы. — Раздевайся.
Он точно не сразу даже понял, что я ему сказала, а потом мигнул и заулыбался широко, поспешно стал стягивать плащ, и все движения его по-прежнему были удивительно ловкими, легкими, красивыми. Он поискал глазами, увидел вешалку, повесил плащ и снова мигнул, будто вспоминая что-то… И вспомнил: повернулся, закрыл за собой двери.
— Спасибо! — повторила я и смутилась так, что даже опустила голову: вдруг поняла, что хотела даже поцеловать его, так уж благодарна, что он пришел! Но только проговорила быстренько: — Спасибо, что пришел. И за цветы спасибо. Мой руки, будешь с нами обедать, — рывком отвернулась и понесла цветы на кухню.
— Ну, что я говорила?! — радостно шепнула мне Дарья Тихоновна, расставляя тарелки на столе; правильно, их было три!
