– Отец, это княгиня Красинская.
Матильда поклонилась.
Она боялась взглянуть на Марию Федоровну, взгляд ее упал на стоящего рядом князя Андрея. Они не виделись давно, только мельком во время спектаклей, и он никогда не приходил к ней с Николаем. На его губах была грустная полулыбка, глаза смотрели проницательно и печально. Матильда отвернулась.
– Подойдите, сударыня, – приказал Император. Матильда повиновалась.
– А, мы встречались с вами раньше, княгиня.
– Да, Ваше Императорское Величество, мы… мы встречались. Я имела честь говорить с Вами во время выпуска из балетного училища и…
Государь Александр жестом приказал Матильде склониться над его креслом и прошептал на ухо, схватив ее за руку своей ослабевшей рукой – тем не менее, он сжал пальцы Матильды со всей силой, на которую был способен.
– Это только с виду он такой взрослый, мой Ники. А на самом деле мальчишка. Ничего я не успел для него сделать, сделай же ты, девочка. Береги его. Люби его, как себя.
Матильда молча кивнула. В глазах ее стояли слезы, она боялась дышать, чтобы совсем не расплакаться.
После он, сославшись на усталость, велел гостям продолжать празднество и покинул зал. Мария Федоровна толкала кресло.
Матильда смотрела на свою руку – там, где ее запястье перехватили пальцы Императора, остались красные пятна. Она подняла взгляд на Николая, посмотрела в его глаза и улыбнулась.
Береги его. Люби его так, как любишь себя.
Глава 9. Польская панночка
Отъезд Николая в Данию был назначен на девятое мая. Таким образом, им предстояло разлучиться на целых два месяца. Истинная цель поездки была ей неизвестна, она знала только, что на этот раз Николай отправляется в Данию с отцом (Наследник сильно беспокоился из-за ухудшающегося здоровья Государя и того, как повлияет на его самочувствие эта поездка.) Но ощущение смутной тревоги и того, что Николай о чем-то умалчивает и недоговаривает чего-то, что его беспокоило, не покидало Матильду.
– Что у тебя на душе? – в который раз за вечер спрашивала она.
Николай был так подавлен предстоящей разлукой, что, в конце концов, ей пришлось его утешать. Она говорила ровным и спокойным голосом, тихо и уверенно рассказывая ему о том, как много всего ждет их впереди, как быстро пролетят эти два летних месяца, и о том, что по возвращении его будет ждать второе счастливое лето.
– Второе? – переспросил Николай.
– Да, Ники, второе. Первое было, когда я тебя уже любила, только мы тогда были еще с тобой незнакомы. Мой первый сезон на сцене, твои визиты из полка в театр Петергофа. Я уже тогда была счастлива, только об этом еще не знала.
