Остановился и скорчил рожу, размахивая пальцами около ушей.
Дебора совершенно не выносила этого ребенка. Она сказала:
— Почему ты споришь? Совсем на тебя не похоже. Я просто хочу понять твои намерения.
— Кто сказал, что у меня есть намерения?
— Замечательно. У вас нет ни планов ни намерений. А у нас есть. Мы согласны, чтобы вы оставались здесь до рождения ребенка, но это не может быть постоянным.
— Можешь ты перестать? Я сказал, что мы об этом позаботимся, и мы об этом позаботимся.
Дебора смотрела на сына, пораженная его отказом принимать реальность. Она в первый раз поняла, какой он еще ребенок. Он понятия не имел, в каком положении оказался. Он принял взгляды Шелли на мир, но без фундамента или глубины. Может быть, это та же форма попугайничанья, которую он усвоил в школьные годы.
— Я не понимаю, что ты в ней нашел.
— Она прикольная. У нее свободная душа. Она не держится за материальные предметы.
— Так, как мы. Ты это имел в виду?
— Мама, не надо защищаться. Я этого не говорил. Разве я это сказал?
— Вы воротили свои носы с тех пор, как вошли в дом. Шелли презирает нас.
— Это неправда.
— Конечно, правда. Почему бы тебе это не признать?
— А ты презираешь ее, так что почему бы тебе это не признать? Посмотрите на себя. Папа зарабатывает деньги, так что вы можете покупать, покупать, покупать. Его рабочие едва наскребают на жизнь с минимальной зарплатой, а он пожинает прибыль. Ты гордишься этим?
— Да, горжусь. И почему нет? Он упорно трудился, чтобы оказаться там, где он есть. Он предоставляет работу и пособия сотням людей, которые преданы ему. Большая часть их работает у него больше пятнадцати лет, так что, наверное, они не чувствуют себя такими уж угнетенными.
— Черт, ты когда-нибудь говорила с этими ребятами? Ты имеешь понятие, как они живут?
Вы гладите себя по головке за то, что совершаете добрые дела, но чего они стоят? Ты и твои безмозглые подружки устраиваете «благотворительные обеды», собираете жалкие крохи, непонятно для чего. Какое значение это имеет в системе вещей? Никто из вас не жертвует собой. Вы в безопасности, вы самодовольны и не собираетесь запачкать ваши ручки о реальные проблемы.
— На твоем месте я бы не судила так быстро. Ты говоришь о безопасности и самодовольстве.
Ты вырос на всем готовом. Ты профукал свое образование, и теперь играешь в семью, думаешь, что ты взрослый, когда ты не принял ни капли ответственности, ни за себя, ни за Шелли, ни за этого несчастного ее сына. Что ты такого сделал, что позволяет тебе считать себя лучше других?
