Очнувшись от действия дурманящего лекарства, Виктор Викторович чуть приоткрыл глаза, в радужном мерцании света на ресницах увидел осторожно прикрывающих за собой дверь салатовые спины санитаров. Ушли. Прикрыв веки, оценил своё самочувствие: в голове туманно, на душе муторно, во рту хреново. Не дремала и видеокамера. Её поворачивающийся «не дремлющий» глаз проследил за санитарами, вернулся в «исходное» положение. Виктор Викторович, делая вид, что всё ещё без сознания, в тревоге лежал, думал. Что теперь ему делать и как быть?
Сердце сдавил леденящий холод, накатил ужас — жуткий, — потом бросило в жар… Его предали. Предали!
Выкрали… Устроили ДТП и подменили. И кем, кем подменили? Зачем? Почему? Кто посмел, кто? Это невозможно… Нет-нет… ФСО, сволочи! Куда смотрели? Останин — гад! Нет, это же всего лишь сон, только сон! Это неправда, это невозможно. Заменить меня не кем! Не кем! Я же… мы же всё сделали, чтобы мне не было альтернативы, не было. С таким опытом, с такой риторикой, с таким авторитетом, поддержкой, такой харизмой больше никого нет. Нет! Нет! Нет! У меня много сторонников, у меня… столько планов, столько заделов, столько обязательств, столько… Нет, главное другое, кто это сделал, и зачем? Кто… Кто?
Хотя, он уже угадывал, вернее догадывался, кто так изящно мог всё организовать… В чьих это силах. Эта мысль раз за разом возникала, всплывала, но, он отгонял её, как наименее желанную.
Нет-нет, этого не может быть! Почему? Да это же абсурд! Конечно, абсурд! Абсурд-абсурд1 Нонсенс! Что он не так сделал, кому? Он же… Они же… Но тревога заполняла сознание. Душила, перекрывала воздух… Его трясло. Он был в панике. Паниковал.
Раньше, до развала СССР, на службе КГБ, там, в Дрездене, он всегда чувствовал за собой спасительную спину Конторы, Родины. Он знал, да, в любой момент мог быть арестован вражеской контрразведкой, закрыт в клетку, это понятно, но он знал и другое, что он на службе. Это его доля. Его судьба. К этому он был готов. Он был молод. Профессионален. Удачлив. К тому же, за спиной всегда было прикрытие, своя резидентура. «Норы», «ямы», где он мог, в крайнем случае, спасаясь от «Штази» или другой какой, отлежаться. Были различные паспорта, номера паролей, деньги, и прочие спецсредства. Были люди, у кого он мог спрятаться, были… И потом, позже, в Санкт-Петербурге, у Анатолия Собчака, он тоже почти спокойно работал. Правда приходилось не только в политике на городском и международном уровне участвовать, но и на разборках с бандитами, с мафией, на стрелках… Были и такие. Времена такие были. Смутные, нервные, денежные, митинговые… Перестроечные. Что-то разруливал, кого-то успокаивал, мирил. Но он всегда на сто процентов уверен был в своей Системе. За спиной всегда была агентура и служба собственной безопасности мэрии Санкт-Петербурга и всё тот же всесильный и мудрый КГБ. Чьё задание он и выполнял. Потому что профессия такая. И потом ещё, позже, когда Борис Ельцин его в Кремль вызвал, он уже знал, что это рука всё того же КГБ, тогда уже ФСБ. Это они решили, они и рекомендовали. Заставили Ельцина или уговорили… уговорили, скорее всего. Да это уже и не важно, главное, Ельцин согласился. И Виктор Викторович тоже согласился, отказаться не мог. Стал президентом. Пре-зи-дентом! Всей страны. России. «Who is Mr…» «Ага, так вам и скажи. Догадайтесь господа с трёх раз!» Тоже задание, тоже работа. Но опять же под прикрытием. А теперь? Что случилось? Кто его вывел из игры и почему… За что? Понятно было одно: если таким образом вывели, значит сотрут. Так же изящно и спокойно. Специалистов в Системе много. Киллер на киллере. Теперь тем более. Конечно, зачем им два премьера! Тем более, второй уже работает, говорит, выступает… Интересно, мелькнула злая и ехидная мыслишка, а как он с моей женой, как с дочерьми, с… А вице-премьеры, заместители, министры, секретари, референты, охрана — не заметили подмены или сделали вид, что не заметили? Сволочи! Предатели! Может такое быть? Да вполне может, вполне. Каждый второй или действующий комитетчик, или в резерве… Короче, вывод один: нужно отсюда бежать. Бежать, бежать. Это не клиника, это западня. Бежать, только бежать… И чем скорее, тем лучше. Профессора мигнут, медсестра чего-нибудь вколет в вену и… конец, замочат. Да что угодно может случиться. В закрытой клинике никто и не узнает. Потом в морге, тоже каком-нибудь частном, в мешок и сожгут, и… поминай как звали… Был Витя и нет Вити. Бежать! Бежать, бежать… Сегодня! Сейчас! Ах, ты ж, чёрт! Ах, ты ж… ситуация. Ну, попал, ну…
