Лотер спросил озадачено:
– Может он ранен где, а нам не видно? Хотя, когда тащил, вроде целый был, в кровь не влез.
Спрыгнув с ящика, Виллейн снова приблизился к чужаку и склонился над лицом так низко, что скосились глаза. Несколько мгновений что-то изучал, потом прощупал живот, осмотрел ступни, которые оказались босыми и в мозолях, словно он всю жизнь без сапог ходил.
Затем осторожно расстегнул мантию до пояса, и Хранители увидели на боку рану в ладонь длиной.
Края ровные, кровь, на удивление не сочится, будто застыла где-то внутри и боится выходить наружу.
– Вот это да, – выдохнул мелкинд. – Видал как? Обычно из живого тела кровище так и хлещет, а это… Чудо какое-то. Или проклятие. Уж не знаю. Но надо зашить. А то не хорошо ходить с дырой в боку. Ты постереги, я пока наверх за инструментами сбегаю.
Ворг хмыкнул.
– У тебя что, есть инструменты для зашивания плоти? – спросил он настороженно.
Виллейн поднял подбородок и проговорил высокопарно:
– У настоящего мага должно быть все.
Потом зачем-то поднял полы плаща, который вообще-то по его росту, даже до земли не достает, и вышел в коридор. Послышались удаляющиеся шаги.
Когда звук затих где-то наверху, Лотер несколько минут смирно сидел на табуретке и разглядывал незнакомца. Рана действительно странная, такая получается лишь от очень тонкого меча. Края идеальны, если соединить, даже не заметишь, что кожа разрезана. Чужак все так же дышит, но теперь то ли тише, толи ворг привык и не обращает внимания.
Прошло минут десять, а мелкинд все не шел. Ворг поднялся и стал ходить из угла в угол. Когда и это надоело, полез разглядывать склянки на полках, причем без помощи ящика, на который вставал мелкинд – ростом полузверь в два раза выше.
В хламе мага обнаружились баночки с разными жидкостями, одни густые и темные, как гречишный мед, другие – светлые, и даже немного мерцают. В дальнем углу ворг нашел коробок с порошком, который пахнет горелым деревом, за ней мешок.
Он вытащил, пощупал. Мешок отозвался сухим стуком перекатывающихся шариков. Быстро развязав, Лотер сунул в него пятерню и вытащил жменю орехов.
Довольный находкой, он вернулся на табуретку и бросил орех в рот. Попытался расколоть зубами, но тут же скривился и вытащил – скорлупа старая и не поддается. Тогда полузверь положил мешок на колени, а орех зажал между ладонями. Послышался сухой хруст. С довольной ухмылкой Лотер стал выковыривать вкусную сердцевину и, почти не жуя, глотать.
