Когда мать снова вышла, он уже сам передал Софийке листовки, рассказал, как «насолить» старосте. Софийка дружелюбно кивнула ему, как равному и даже старшему. В эту ночь Тимка спал под родной крышей…
У Василька не было возможности ни распространять листовки, ни добывать оружие. Он все время находился в Соколином бору и даже домой показывался редко. Он истомился, ожидая партизан. Но их все не было. Однако Василек верил, что они придут. В село, как волны по воде, докатывались слухи о том, что где-то за Днепром партизаны разогнали полицию, в другом месте разбили обоз, подрывают машины на шоссе… Мальчик ждал.
Его группа выросла. Василек был доволен этим, но строго наказал Мишке и Тимке хранить тайну Соколиного бора…
Утром Мишка и Тимка пошли в Соколиный как будто за дровами. Матери против этого не возражали: надвигалась зима, а дров не было ни полена. Мальчики каждое утро охотно отправлялись за дровами, а вечером возвращались домой.
Василька они застали в землянке. Он уже давно проверил вентери, накормил лошадей и теперь сочинял листовку.
Листовки, оставленные партизанами, были разбросаны. Некоторое время ребята распространяли аккуратно переписанные от руки листовки с таким же текстом. Теперь Василек решил написать новую.
— Готово? — спросили в один голос Мишка и Тимка, влезая в землянку.
— Написал. Не знаю только — так ли?
— Читай!
Василек, посмотрев на друзей красными от бессонницы глазами, прочитал:
«Дорогие товарищи!
Гитлеровцы сделали нас несчастными. Они убивают наших людей. Они ограбили наших колхозников. Они хотят обратить нас в рабов и гонят на панщину.
Ваши товарищи — партизаны уже бьют фашистов. Все идите в партизаны! Бейте проклятых фашистов! Все в партизаны! Нас зовет на борьбу товарищ Сталин!
Партизаны»
Такой текст всем очень понравился, но Тимка стал требовать, чтобы в листовке было что-нибудь приписано о старосте Лукане.
После долгого спора решили написать еще одну листовку, а эту уже не переделывать.
В землянке наступила тишина. Слышно было только скрипенье перьев и ровное глубокое дыхание Василька, решившего наконец немного поспать. Мальчики писали листовки, старательно выводя каждую букву.
— А у меня лучше! — прошептал Тимка, взглянув на работу Мишки.
— Ты настоящий печатник, — сказал Мишка. В его голосе не слышалось ни пренебрежения, ни зависти.
Зашелестели новые листки. Тимке показалось, что он опять вернулся в школу.
— А кем ты, Мишка, будешь, когда закончится война? — шепотом спросил Тимка.
