— Обещаю, Петрович.
Обещание свое Дима выполнил. Они с Иваном дождались, пока бригада уедет, и только после этого достали коньяк. Сначала было весело. Дровишки в камине горят, кровь по жилам бегает, а потом затосковал Иван.
— Дима, мы что с тобой монахи, а? Комбат пропал…
— Садись за баранку, — кивнул головой Дима.
Иван, даже сильно пьяный, отлично водил машину. Сели в «Ниву». Она хоть и не такая шикарная, как новенькие «Жигули», зато не застрянет.
Автомобильная прогулка оказалась недолгой. Фары высветили стоявших на обочине двух девиц. Иван притормозил.
— Ваня, — рви вперед, — крикнул Дима, — это же колхозницы. Ты посмотри, какие у них задницы.
— А я с такими и люблю, — невозмутимо ответил Иван и открыл дверь машины, — барышни, — пророкотал он своим басом, — такси подано, коньяк и кофе ждут вас.
— А мы стоим с Ленкой и думаем, чего нам для счастья не хватает, — проворковала, забираясь в кабину, барышня килограммов под девяносто.
— Надя! — представилась она.
— Ой, Надь, может не поедем, — донеслось снаружи.
— Садись, Леночка, садись, — куражась, крикнул Иван, — раньше думать было надо, теперь поздно. Подружку-то твою мы в плен взяли. Ах ты моя голубушка!
Иван притянул к себе пышную Надю.
— Здоровый какой, — восхитилась та.
Дергала заднюю дверцу. Дима помог ей.
— Здрасте! — застенчивая девушка села рядом с ним.
Она тоже была нехуденькая, но миловидная.
«Нива», взревев, развернулась чуть ли не на одном колесе. Женщины завизжали.
— Ах, Надя, Наденька, мы были бы счастливы. Куда же гонишь ты своих коней, — пропел Иван.
Женщин действительно поили коньяком и кофе, пока их стыдливость окончательно не испарилась. Пир плоти продолжался сутки. К рабочим не выходили.
Следующей ночью Иван отвез женщин домой.
— Ты знаешь, что главное в женщине? — спросил он, вернувшись, у Димы. — Она животворит. Она вливает силы в озябшее сердце.
Иван погладил себя по кучеряво-волосатой груди. Он еще ощущал прикосновение к ней нежных женских рук и губ.
— Но, — продолжал Иван, — во мне живет желание еще поразвлечься. Помнишь Карлсона? Он любил поразвлечься.
— Озябшее сердце, — словно не слыша друга, повторил Дима, — ты, Иван, поэт.
— Писал стишки, было со мной такое в жизни. Но я о другом. Форму теряем, товарищ капитан. Коньячок и девочки — это хорошо. Однако, главный девиз спецназовца — тренироваться везде, всегда, до дней последних донца.
— Что ты предлагаешь?
— Домик тут есть один шикарный, километрах в тридцати. Давай его «вскроем». Ни разу не залезал в чужие дома. Тут кругом соседи, какие-никакие, а там явно живоглот живет.
