— А как же! Тебя выучили — ты во-он куда забралась. — Он покачал головой, словно до сих пор не веря в реальность произошедшего. Господи, Мария, которая выросла в семье ученого отца, в Москве, вышла замуж за него, за простого, хоть и богатого, купца, приехала с ним, можно сказать, в глухой лес!
— Да… — кивнула она, не отрываясь от неба и ласточек. — Если бы меня не выучили тому, чему выучили, я бы сейчас была глупая, самодовольная, капризная барышня.
— Нет, Мария, неправда. У твоих ног валялись бы поклонники. Ты разъезжала бы по балам в золоченых каретах с вензелями. Из-за тебя бы стрелялись на дуэлях. — Он слушал ее тихий смех в ответ на его речи. — Ты бы вышла замуж за того, кто тебе ровня…
— Ты мне ровня, — перебила она его и приподнялась на локте.
— Но город до сих пор гудит, — заметил Федор и провел травинкой по ее бледной щеке.
— Правда? А мне не слышно. Мне так хорошо в твоем доме! Он большой, и забор могучий.
— Про это тоже говорят. Не так, мол, живет, Мария, как положено купеческой жене.
— Купчихе, стало быть, — засмеялась она и обняла Федора за шею.
— Не так наряжаешься, не так говоришь.
— Правда? Подаришь мне яркую шаль? Чтобы я не ходила с непокрытой головой.
— Не подарю. Я люблю смотреть на твои рыжие волосы.
— Иногда я прикрываю их шляпкой, — заметила она. — Ты привозишь мне такие шляпки, что не хочешь — наденешь.
Федор довольно улыбнулся. Конечно, из-за морей, из разных городов и стран он привозит жене все самое лучшее. Только то, что достойно ее яркой красоты.
— Ты романы читаешь не по-русски, ворчат купчихи.
— И не по-русски тоже, — согласилась Мария. — Что ж, если тетушка научила нас с Лизой немецкому и французскому, как родным, так почему бы не читать?
— Им не объяснишь, — махнул рукой Федор. Тонкая травинка, которой он играл, надломилась. Он взглянул на нее и отбросил.
— А ты пытался? — с любопытством спросила Мария, проводя головкой свежескошенной ромашки на длинном стебле по его щеке, потом осторожно — по шраму.
— А зачем? Они сами себе все объяснили.
— Вот как? Так что говорят в купеческом городе Лальске о жене Федора Финогенова?
— Что ты такая, потому что Господь хотел сотворить одно дитя, а потом передумал и разделил надвое. Получились ты и Лиза. Одинаковые.
Мария засмеялась, вспоминая оторопелые взгляды горожан, которыми провожали их с Лизой, когда они шли по главной городской улице, одинаково одетые и причесанные.
— То ли шутка, говорят они, то ли тайный умысел, — продолжал Федор. — Скорее всего умысел, ведь ваша матушка умерла родами.
