— Да, такую шубку поискать.
— Но скажу тебе, не стану присваивать. Придумала я такую пелерину по мысли твоей жены.
— Она разве знает, что мы с тобой и твоими воспитанницами затеяли? Я пока ей не говорил, это секрет.
— Ага, и у тебя секреты от жены? — Севастьяна покачала головой. — Неужто все мужики одинаковые?
— Да это же такой секрет, после открытия которого будет еще большая радость. Я как хочу поступить — отвезу на пробу в Америку пяток наших шуб, а потом, когда вернусь, у нас такие нарасхват пойдут.
— Не собрался ли ты мадам Шельму за пояс заткнуть? Чтобы выметалась она из Москвы, с Кузнецкого моста, со своими шляпами из нашего меха, но будто французскими?
Федор покачал головой:
— До чего имя у нее подходящее.
— Еще бы нет! — фыркнула Севастьяна. — Шер-Шальме — она и есть самая настоящая шельма.
— Просто не знаю, что делать, — проговорил Федор и перевел взгляд в окно.
За ним темнел лес, густой, синеватый, словно темно-синее небо поделилось с ним цветом. Он казался Федору цвета морской волны, которая ждет его бригантину. Он уезжает отсюда почти на год. Конечно, это не три отцовских года китайской экспедиции, но тоже немалый срок. Вполне возможный для перемен, причем самых неожиданных.
— Ты… про Павла, — тихо и утвердительно сказала Севастьяна.
— Про него, — вздохнул Федор. — Он с ума сходит. Не вылезает от этой Шельмы-Шальме.
— А ведь старая кляча, прости Господи! — бросила с осуждением Севастьяна. — Что такое знают француженки, чего не знают наши бабы, а? — Она посмотрела взглядом снизу верх на своего гостя.
— Будто сама не знаешь! — Взгляд Федора стал иным. Это был взгляд мужчины, который хорошо понимает тайный язык, понятный опытным мужчинам и женщинам. — Мне будет жалко, если он спустит все свои деньги на нее.
— По-моему, — вздохнула Севастьяна, — он уже спускает твои.
— Он в долгах? — Федор почувствовал, как у него перехватило горло.
— Как в шелках.
— Можешь узнать точно?
— Как мать для родного сына узнала бы.
Он улыбнулся, хорошо понимая, о чем она. Мать для сына себя не пощадит. На все пойдет, чтобы спасти и вызволить из всех передряг.
— Я оценю это, Севастьяна, — сказал Федор. — И еще прошу — присмотри за моей женой в мое отсутствие.
— Ты в ней сомневаешься? — Она недоверчиво взглянула на Федора, в ее глазах мелькнула легкая досада. Так обычно смотрят женщины на мужей подруг, которые проявляют крайнюю бестолковость. — Да она на тебя не надышится! Она никого не видит, кроме тебя!
