– Вы слышали о Борисе Куликове? Он торопился и хотел на ходу вскочить в набитый трамвай. Ему отрезало обе ноги.
– Маруся! Что у тебя с глазами?
– Не знаю, в последнее время я так много плачу, и без всякой причины.
– Нет сейчас душевного покоя, тетя Маруся, – вздохнула Лида, – 58… 59… Варвары! Безбожники! Они забрали из церквей золотые иконы, чтобы где-то накормить голодающих. Они вскрыли святые мощи, 63… 64… 65… Господь нас всех покарает за их святотатство.
– Ирина потеряла продуктовую карточку, – вздохнула Мария Петровна, – а новой не получить до конца месяца.
– Неудивительно, – холодно заметила Лидия, – на Ирину совершенно нельзя положиться.
Лидия невзлюбила свою двоюродную сестру с тех пор, как та по своей привычке выражать свое суждение о характерах людей в карикатурах, изобразила Лидию в виде скумбрии.
– Что это за пятна у тебя на носовом платке, Маруся? – спросила Галина Петровна.
– А… ничего, он просто грязный… извините. Я больше не могу спать по ночам. Кажется, что ночная рубашка липнет к телу. Я так волнуюсь за Виктора. Он приводит в дом таких странных людей. Они не раздеваются в прихожей и стряхивают пепел прямо на ковер. Думаю, что они… коммунисты. Василий ничего не говорит мне. Я боюсь. Я знаю, что он думает… Коммунисты у нас в доме!
– Вы не единственные, – сказала Лидия и покосилась на Киру. Та набивала кристаллики в стеклянную трубку.
– Я пытаюсь поговорить с Виктором, а он отвечает: «Дипломатия – это высшее искусство!» Тяжки грехи наши!
– Ты бы лучше лечила кашель, Маруся.
– О, это ничего! Это от холодной погоды. Все доктора – тупицы. Они не знают, о чем говорят.
Кира пересчитывала в ладони маленькие кристаллики. Она старалась не дышать глубоко, иначе белый порошок больно щипал горло.
Мария Петровна закашлялась:
– Да, Нина Мирская… Вообразите! Не зарегистрировала свой брак даже в советских органах! А ведь ее отец, Господи, упокой его душу, был священником. Они просто спят вместе, как кошки.
Лидия прокашлялась и покраснела.
Галина Петровна сказала:
– Какой стыд! Эта новая «свободная» любовь погубит страну. Но, слава богу, ничего подобного нет в нашей семье. Некоторые все еще следуют моральным нормам.
Зазвонил звонок.
– Это отец, – сказала Лидия и побежала открывать дверь. Это был Андрей Таганов.
– Извините, могу ли я видеть Киру? – спросил он, стряхивая снег с плеч.
– О!.. Что же, я не могу вам воспрепятствовать в этом, – высокомерно ответила Лидия.
Когда он вошел в комнату, Кира поднялась.
