— Безобразие! — все возмущалась дама. — Я просила без гарнира.
— Щас, дамочка, успокойтесь! — к прилавку подлетела Зинуля, схватила чистую тарелку.
А Милка усадила ребят за столик в углу столовой:
— Есть хотите? Щас накормлю. Ну, как жизнь молодая?
— Ничего… помаленьку… — ответил Робка.
— Ой, Робка, какой ты смешной! — засмеялась Милка. — Тебе говорили, что ты красавец-парень? — Она вдруг обняла его и жарко зашептала на ухо: — Если будут говорить — не верь! — И тут же оттолкнула его, вскочила: — Сейчас накормлю вас от пуза!
И через несколько минут друзья хлебали наваристую солянку, так что за ушами хрустело. А Милка сидела напротив, подперев кулаком щеку, и заботливо, совсем по-матерински, смотрела. Робка почувствовал этот взгляд, поднял глаза.
— Ешь, Роба, ешь, — мягко улыбнулась Милка. — Наголодался?
— С утра не жрали, — ответил за Робку Богдан.
— Милка, скоро ты там? — донесся голос Зинули из раздаточной.
— Иду, иду! — зло ответила Милка. — Три минуты подождать не можете! — Она вскочила и убежала, мелькая босыми стройными ногами.
Раскрыв рот, Робка глядел ей вслед. Вид у него был глуповатый.
— Втюрился, что ли? — усмехнулся Богдан.
— Ну и что? — хмуро спросил Робка.
— Дурак, она взрослая баба. И Гаврош голову оторвет.
Робка не ответил, поковырял вилкой в тарелке, вдруг спросил: — Слушай, она красивая?
— Не знаю… — пожал плечами Богдан. — Мне-то что?
Робка смотрел на него и глупо улыбался:
— Она мне снилась… сколько раз… и все время голая. — Он прыснул в кулак и тут же смутился…
…В клубе «Текстильщики» был вечер танцев. Танцевали под радиолу, и администратор — пожилая женщина с белыми травлеными волосами и в черном костюме — меняла пластинки. Танцевали два долговязых парня с набриолиненными «коками» (последний крик моды), в узеньких дудочках-брюках и рыжих, на толстой микропорчатой подошве, туфлях, выделывая ногами замысловатые кренделя. Танцевали парень с парнем и девчонка с девчонкой. В это время в зале появились Милка, Робка и Богдан. Милка сияющими глазами окинула пеструю публику, сразу потянула Робку танцевать:
— О, «Брызги шампанского»! Умеешь танго?
На ней теперь было эдакое веселенькое платьице с красными цветочками по голубому полю, с «фонариками» у плеч. Она танцевала легко и гибко, жадно стреляла по сторонам, но иногда вдруг в упор начинала смотреть на Робку, и под этим взглядом ноги у него деревенели.
— Ох, Робка, Робка… — Глаза у нее стали грустными. — Зачем ты такой красивый?
