– Ох.
София откинулась на стуле, отвела взгляд, посмотрела на кота, который чем-то занимался в углу.
– Он еще юн. Ему семь лет. Его нос еще… не оформился.
– Да? – произнес Григорий, покачал головой. – Я мало что знаю о детях. У меня нет…
Он замолчал, когда кот внезапно подпрыгнул. Оба заметили что-то еще, какое-то маленькое существо, которое попыталось метнуться в сторону, потом замерло – клыки оказались быстрее.
– Смотри, – сказала София. – Мышь.
– Да.
Григорий следил, как кот выпустил мышь, потом снова загнал в угол.
– Он быстрый, несмотря на травму.
– Да.
– Было время, когда ты ее спасла бы.
– Да.
София следила за смертельной игрой. Григорий следил за ней, за ее глазами, сверкающими в пламени очага, за морщинками, которые разбегались от них. Ему не хватало того, что он привык видеть. Ее радость, которая могла осветить комнату, ушла. Но когда София смотрела на его уродство, он видел прежнюю заботу. Она осталась той же, несмотря на все беды. Григорий подался вперед и заговорил низким настойчивым голосом:
– Софитра, эта мышь – город, а кот – турок. Вот только когда придет, он не будет хромать. Немного поиграет с нами, а потом проглотит, целиком.
– Ты не можешь этого знать.
– Могу! Ибо я знаю его, я раз десять сражался с ним. Его трудно побить, когда силы практически равны. Но когда он ведет в десять, в двадцать раз больше войск к городу, который уже почти мертв… – Григорий покачал головой. – Его не остановить. И он поднимется по этим ступеням и возьмет все, что захочет. – Его голос упал до шепота: – Ты и мой… твои дети не должны быть здесь, когда это случится.
София пристально смотрела на него.
– И куда же нам идти?
– Куда угодно отсюда. Я готов сопровождать тебя, если ты позволишь. Убедиться, что ты в безопасности.
– Ты бросишь наш город? Наш дом? Когда он сильнее всего нуждается в тебе?
– Это больше не мой дом, – горячо ответил Григорий. – Я ничего ему не должен и вернулся не за тем, чтобы сражаться за него.
– Тогда почему ты вернулся?
Мужчина не ответил. На мгновение он подумал, что стыдится сказать: «Ради золота». А потом осознал – и сам был потрясен, – что золото лишь повод. Не причина. Причина сидела перед ним. Причиной была София.
– Странно, – после паузы произнесла она. – Вы с братом совсем разные, но в этом похожи.
Он напрягся:
– В чем?
– Вы оба хотите, чтобы я уехала. Феон пытался отослать меня из города, как многие богатые семейства отослали своих родичей. Я знаю, что жена принадлежит мужу, что она всегда должна повиноваться… – Она сглотнула. – Но не в этом. И никакие его слова или… поступки не убедят меня.
