Однако Диллон уже спешил обратно.
Обычное вымогательство, и ничего больше. Игнасио спланировал все с самого начала, возможно, даже с молчаливого согласия Фелипе. Идея состояла в том, чтобы заставить Диллона подергаться, а потом повысить цену. Так оно и вышло. Теперь, за двести песо, магия Тио Игнасио сработает куда лучше, рассуждал Диллон. Может, все ослы в Пуэбло Пекуэньо таинственным образом исчезнут, и тащить Эль-Джип в Санта-Росалию будет некому. Не имеет значения, какой способ использует колдун,— важен результат. А Диллон чувствовал, что Тио Игнасио относится к тому сорту людей, которые добиваются результата.
Что ж, дело есть дело. И поскольку Диллон в случае необходимости был готов выложить гораздо больше двухсот песо, ход событий его вполне устраивал.
К тому времени когда он добрался до площади, стало ясно, что с Эль-Джипом что-то сильно не так. Автомобиль потерял устойчивость. Он скользил по твердой, утоптанной земле, будто по льду.
Более десятка человек старались удержать машину. На ослов уже надели латаную упряжь из кожи и веревок. Фелипе, сидящему за рулем, вручили поводья и кнут.
— Vamanos![11] — закричал он, и люди, удерживающие Эль-Джип, отскочили.
Машина заложила дикий вираж, потащив за собой упирающихся ослов. Фелипе изо всех сил жал на тормоз, спрашивая у Эль-Джипа, что с ним такое.
Диллон смотрел во все глаза и никак не мог догадаться, что за трюк придумал колдун.
Ослы взревели от ужаса. Упряжь лопнула. Эль-Джип с вцепившимся в руль Фелипе понесло юзом в сторону толпы. Люди бросились врассыпную. Жена Фелипе с пронзительным воплем бросилась на помощь мужу, но ее перехватил мэр. Священник пытался изгнать злых духов из мечущегося во все стороны автомобиля. Диллон еле успел отскочить, когда Эль-Джип, резко крутанувшись, задом устремился в его сторону, врезался в стену и, в лучших традициях ньютоновский механики, отскочил назад.
Очевидно, Бог тут был ни при чем.
Вращаясь, точно волчок, Эль-Джип носился по площади, с грохотом ударяясь бортами обо все, что попадалось на пути. Крики усиливались. Отдельные смельчаки пытались помочь, рискуя свернуть себе шею.
— Прыгай, Фелипе! — взывали голоса.— Пожалей себя, прыгай!
Однако Фелипе яростно замотал головой и прокричал, что не бросит своего бедного малыша. «Бедный малыш» тут же врезался в стену под таким углом, что из него вывалилась последняя корзина с креветками, и его отбросило почти на противоположный край площади.
