— Что, мистер Мадхусудан, гранки все еще не готовы? — спрашивал он громко и строго, как заводской мастер нерадивого рабочего, хотя совсем еще недавно разговаривал со мной, любезно понизив голос, понимая, что главный редактор доволен мной и что ему нравятся мои стихи. Зычный голос Суреша так не вязался с его плоским, похожим на доску телом, что даже досада брала, временами хотелось подбежать к нему, оттаскать его за жиденькие волосенки, распустить его туго затянутый галстук, а потом взять за шиворот и выставить вон из нашего «коридора».
Все здесь шло своим заведенным порядком. Как и прежде, обеденный час Лакшминараян и Батра проводили вместе со мной, как и прежде, твердили — слово в слово и точно с теми же интонациями — давно надоевшие речи. Но теперь они не казались мне даже забавными. Меня ничуть не интересовало, в самом ли деле болен раком желудка Бал Бхаскар и кто, в случае его смерти, займет место главного редактора. Каждый день Батра жаловался, что чертовски устал от этой нудной работы, что здесь нет никакой возможности продвинуться, и, как всегда, заученным движением стряхивал с пиджака пыль, сложив в колечко большой и указательный пальцы худой руки. Когда случалось мне написать особенно нелепый ответ автору какого-нибудь материала, он радовался, как ребенок, и со смехом поощрял меня: «Так их! Крой! Я вижу — ты единственный человек, кто по заслугам расправляется с этими дураками». Я не находил нужным разуверять Батру — пусть, если ему хочется, думает, что я и в самом деле сознательно так поступаю. Как и кому мог я рассказать о своих расплывчатых шарах? Все чаще я говорил коллегам, что скоро уйду из журнала. Этому Батра радовался больше всего. «Вот это прекрасно! — говорил он весело. — И чем раньше, тем лучше. И я уйду — на другой же день. Это ведь только из-за тебя я торчу здесь».
Для меня и в самом деле это были не просто разговоры, я ведь знал, что день, когда мне действительно придется бросить журнал, совсем не за горами. Мои расплывчатые шары день ото дня становились все назойливей, и я уже не находил никакого средства хоть ненадолго избавиться от них. Когда вечером я вставал из-за стола и шел домой, они кружили надо мной, не исчезая ни на минуту, будь то на улице, в автобусе или в кафе. Кстати, в кафе я все-таки однажды увидел Нилиму и Шуклу, сидевших за столиком вместе с Сурджитом. Проходя мимо, я как бы ненароком на мгновение задержался. Я так давно не виделся с ними, что поначалу даже усомнился — они ли это. Казалось, то был мираж, нечто вроде тех расплывчатых шаров.
