Неожиданно для всех воздух пронзил сердитый паровозный гудок. Харбанс, резко отстранив от себя Шуклу, торопливо поднялся в вагон и снова стал в дверях. Локомотив, несколько раз шумно вздохнув, выпустил облако пара; заскрежетали колеса, вагоны дрогнули, зазвенев буферами, и тронулись с места. Не знаю почему, но до последнею момента я надеялся, что Харбанс не уедет и, как только вагон двинется с места, выскочит на перрон. Но фигура Харбанса по-прежнему неподвижно вырисовывалась в строгой рамке двери, а вагоны бежали все быстрее и быстрее.
Когда мимо нас проплыл последний вагон, Нилима направилась к выходу. Догнав ее, я пристально взглянул ей в лицо — не блеснет ли хоть единая слезинка на ее глазах? Однако глаза ее были сухи, ни один мускул в лице не дрогнул. И когда вдруг где-то рядом послышалось всхлипывание, я уже с удивлением уставился на Нилиму. Но она шла все той же ровной, непринужденной походкой, сохраняя внешнее спокойствие. У Шуклы же глаза были мокры от слез, а губы слабо, беззвучно шевелились. Признаться, в ту минуту выдержка Нилимы неприятно поразила меня. Неужели действительно отъезд Харбанса нимало не огорчил ее? Или то была игра, только чрезвычайно искусная и тонкая? Может быть, она хотела показать, что в любых обстоятельствах способна сохранить присутствие духа? Или же боялась, поддавшись чувствам, потерять собственную веру в то, о чем так недавно говорила мне? В самом деле, ни размеренная, покойная ее походка, ни высокомерно вскинутая голова, ни блестящие сухим блеском глаза — ничто не вязалось с этой ситуацией. Знала ли она, что Харбанс уехал с твердым намерением никогда не возвращаться? А если знала, то неужели у нее доставало сил, чтобы и в этом исключительном случае сохранить такое непоколебимое спокойствие? Неужели Нилима и вправду была свободна от слабостей, присущих всякой женщине?..
Едва мы вышли на улицу, от остановки такси навстречу нам направился какой-то человек. Внимательно вглядевшись в него, я вздрогнул от неожиданности. Но Нилима и Шукла, по-моему, нимало не удивились. Это был Сурджит.
Он приблизился к нам торопливым шагом. Волосы его были мокры от дождя.
— Поезд уже ушел? — спросил он, с трудом переведя дух.
— Да, — ответила Нилима. — Между прочим, на десять минут позже расписания.
— Я не знал точно, когда отправляется поезд, — скороговоркой оправдывался Сурджит. — Я так торопился, даже взял такси… Я был у друзей. Пока собирался — вот и опоздал!.. Я же говорил им: «Друг уезжает за границу, я должен проводить его…» Но вы же знаете, что такое компания… Целый час нужен, чтобы только распрощаться со всеми.
