Билет в детство | страница 64
Девушку в серой юбке и белой кофточке с короткими рукавами я видел здесь часто. Обычно она приходила сюда с гурьбой мальчишек и девчонок. Они бежали от конечной остановки по аллее к обрыву и стояли там минут десять, о чем-то споря вначале, потом умолкая. Постепенно группа рассыпалась, редела. Одни шли к выходу из сада, другие просто разбредались кто куда. Девушка оставалась одна. Она стояла так близко к обрыву, что я боялся, как бы резкий порыв ветра не сбросил ее вниз.
Мне было двадцать лет, и я знал, что она не исчезнет навсегда. Я бы нашел ее, все равно нашел. Я не подходил к ней, не решаясь спугнуть ее мысли, ее настроение. Она стояла неподвижно, а ветер развевал ее волосы. Потом она вдруг оборачивалась, смотрела в мою сторону. Это длилось всего одно мгновение. И убегала. Убегала по единственной аллее к автобусной остановке.
А я оставался в Лагерном саду, и бродил один, и думал, что подойду к ней завтра. Но наступало завтра, а я все не подходил…
— Дай закурить, — сказал как-то старик, когда я шел мимо домика.
Я протянул ему пачку сигарет. Он взял одну, подумал и взял еще одну.
И я закурил вместе с ним, облокотившись на заборчик из жердей. Мы оба молчали. Я — потому что не знал, что сказать. Он, наверное, по привычке. Сигарета моя догорела до фильтра, я бросил ее в обрыв и уже совсем было собрался уходить, как вдруг неловко повернулся и зацепил плечом кусок фанеры с надписью: «Вход 5 коп.». Лист оторвался и упал. Я смутился, схватил лист, хотел прикрепить его к стене. Старик осторожно, но настойчиво потянул его у меня из рук. Я отдал. Старик взял кусок кирпича, валявшегося рядом, и прибил фанеру на прежнее место. Никакой дыры этот лист не закрывал.
— Для чего он здесь? — спросил я.
— Плати пять копеек и заходи, — буркнул старик.
Так это была афиша! Старик, видно, давно потерял надежду, что в его избушку кто-нибудь зайдет. И в рекламе он явно смыслил мало. Я пошарил в кармане, но пяти копеек не нашел.
— Ну, давай еще сигарету, — сказал он, — да и заходи, если хочешь.
Я дал ему сигарету и спросил:
— А что там?
— Что хочешь, то и есть, — снова буркнул он, сел на завалинку и затянулся сигаретой. На меня он перестал обращать внимание.
Я перепрыгнул через изгородь, подошел к покосившейся двери, с трудом открыл ее, спустился по деревянным ступеням вниз. Дверь захлопнулась, но не плотно. Внутри избушки стоял полумрак. Свет проникал только через два маленьких окна да щель в дверном проеме. Посреди избушки стояла печь, в углу — нары, покрытые старой изорванной шкурой, возле дверей — грубо сколоченный стол и бочка с водой. Ничего особенного и таинственного. Я обошел печку. За ней оказалась еще одна дверь… «Наверное, что-то там», — подумал я и толкнул ее. Но и там ничего. Я вышел наружу. Все было так же, как и минуту назад. Только на солнце набежала откуда-то появившаяся тучка да старик курил уже не сигарету, а папиросу.