Старуха молча кивнула головой и заплаканные глаза ее снова наполнились слезами.
Она нервно перебирала складки своей юбки и покорно склонила голову.
— Вы вдова? — спросил граф Стагарт, положив на стол свою записную книжку.
— Да. Вот уже пятнадцать лет.
— Вашему сыну было…
— Двадцать шесть лет.
— Вы получаете пенсию?
— Да. Так как мне помогают родные, то мы могли жить вполне безбедно и я могла дать образование моему сыну.
— Он недавно кончил технологический институт?
— Да. Ему было предложено выгодное место инженера в африканских колониях.
— Он его принял?
— Нет. Он колебался до последней минуты. Он усиленно работал над одним изобретением, которое, по его словам, должно было принести ему и славу и деньги. Вообще, в последнее время он сильно изменился. Прежде у него был открытый и веселый характер. Теперь же он стал замкнутым в себе, скрытым и молчаливым. Он часто запирался в свою комнату на несколько дней и я виделась с ним только за столом.
Все мои увещания ни к чему не привели.
Он не изменился, и мне удалось только выпытать у него, что он работает над каким-то важным изобретением.
— Вероятно, в области химии, — заметил Стагарт.
— Нет, — ответила старуха с глубоким вздохом. — Ведь у него не было лаборатории, и он всегда работал в своей комнате. Должно быть, это изобретение не имело связи с его профессией и я убеждена, что именно оно явилось причиной несчастья.
Я предчувствовала, что дело добром не кончится.
Но он повторял всегда одно и то же:
— Я хочу разбогатеть, мама! Быстро разбогатеть!
Затем я должна вам признаться, что у него всегда было очень много денег; откуда он их брал, оставалось для меня тайной. Они появились у него с того времени, как он перестал ночевать дома.
— А! это очень важно, — прервал ее Стагарт, — значит, он проводил ночи вне дома.
— Да. Он часто уходил в одиннадцать часов вечера и затем возвращался в пять, а иногда и в шесть и семь часов утра.
— Вы не знаете, где он проводил ночи?
Старуха покачала головой.
— Я не могла ничего узнать.
— Вы не обращались к нему с вопросами по этому поводу?
— Как же, очень часто. Но он всегда отвечал очень уклончиво. Однажды он объявил мне, что поступил в члены какого-то клуба.
Стагарт записал ее показания и при этом занес в книгу и свои предположения.
— В этом доме есть еще и другие жильцы? — спросил он дальше.
— В третьем этаже живет молодая чета французов, а в четвертом, в котором, собственно говоря, имеются всего две мансардных комнаты, живет портниха.
