— Когда борешься с людьми, необходимо не опасаться их хитрости, а рассчитывать на их слабости, которые являются нашими союзниками. А тщеславие, франтовство, является одной из главных слабостей человека.
Он подал мне знак, и я вынул маленькую фотографическую камеру, которую мы всегда носили с собой, так как она уже не раз оказывала нам неоценимые услуги.
На этот раз моему другу потребовалось довольно много времени, чтобы снять отпечатки пальцев. Освещение не было нам благоприятно и поэтому Стагарту пришлось сделать несколько снимков.
Между тем полицейский комиссар занес в протокол все, что выяснил мой друг.
Наконец Стагарт несколько раз кивнул головой. Очевидно, он был вполне удовлетворен.
— Оттиски пальцев получились совершенно ясные. Я полагаю, что мы можем быть вполне удовлетворены результатами нашего исследования.
— Я тотчас же доложу о них моему начальству, — объявил комиссар. — Вы открыли перед нами совершенно новые перспективы, и я думаю, что сыскной полиции будет теперь нетрудно продолжать расследование по уже найденному указанию.
— Будем надеяться, — проговорил Стагарт, причем на лице его появилось хорошо знакомое мне выражение сомнения.
— Хотел бы попросить вас, — прибавил Стагарт, — сообщить матери покойного, что мне необходимо с нею переговорить. Я должен еще выяснить некоторые важные обстоятельства.
— С удовольствием, — произнес комиссар и поспешил к матери Мазингера.
Через несколько минут он вернулся, объявив, что мать покойного ждет нас в гостиной в первом этаже.
Оба этажа соединялись между собой как наружной лестницей, так и внутренней винтовой, шедшей прямо из коридора первого этажа в комнаты второго.
В то время, как мы шли наверх по лестнице, устланной линолеумом, мой друг внимательно ее осматривал.
Но никаких следов не было видно.
Мы поднялись во второй этаж, где нас в коридоре уже ждала мать Мазингера.
Очевидно, ее уже известил комиссар о результатах предпринятого моим другом расследования, так как она смотрела на Стагарта с выражением крайнего удивления, смешанного с почтением.
— Будьте любезны следовать за мной в гостиную, — проговорила она.
Мы вошли в комнату, которая очевидно была просторнее всех других.
На всей обстановке этой комнаты лежал отпечаток уютной простоты.
Это была обычная гостиная семейства среднего круга, с фамильными фотографическими карточками на стенах и старинной мебелью, расставленной в симметрическом порядке.
— Я вас не задержу долго вопросами, — объявил Стагарт, — но вы должны ответить на них с полной правдивостью. Я надеюсь, что вы имеете ко мне доверие и в страшном несчастии, поразившем вас, значительным для вас утешением явится сознание, если этот факт будет доказан, что сын ваш не наложил на себя руки.
