Мистрис Юнг еще более побледнела.
— Да, — сказала она едва слышно. — Мне это известно.
Взгляд моего друга впился в ее лицо.
— Кто — эта женщина?
— Ее зовут Нан — больше я ничего не знаю. Ее имя «Нан». Нан, — повторила она, как будто это имя имело в себе что-либо магнетическое.
Вдруг она разразилась рыданиями. Было как-то трогательно видеть, как плакала эта гордая женщина. Она потеряла все свое величие и впервые проявила себя слабой женщиной.
— Эта презренная, — воскликнула она, — вмешалась между мною и ним. Она похитила у меня остаток любви моего мужа, она лишила его последнего призрака уважения к самому себе. Она виновна в его смерти.
— Вот! — воскликнула она, протягивая моему другу лист бумаги. — Читайте! Из этого письма я узнала, что ее имя Нан. Больше я ничего не знаю. Я случайно нашла этот листок несколько дней тому назад.
Теперь вы поймете мою холодность, мое презрение, которое вы, может быть, ложно истолковали, мою ненависть к человеку, который изменил мне ради какой-то подлой женщины.
Громко рыдая, она оперлась на плечо президента.
Стагарт ничего не отвечал.
Он прочитал письмо и передал мне его с многозначительным взглядом.
Вот содержание его:
Мой друг!
Тщетно я ждала тебя вчера. Неужели ты рассердился? Это было бы несправедливо, даже по-ребячески с твоей стороны. Разве я не женщина? И неужели я не могу иметь права быть любопытной?
Ты должен был бы понять, что я не ребенок. Что интересует тебя, интересует и меня. Итак, покажи мне, наконец, твои таинственные бумаги. Прежде всего, не сердись на меня. Ведь я знаю, что ты со мною связан навеки, что ты меня так же любишь, как любит тебя
Твоя Нан.
Стагарт некоторое время молчал, опустив голову.
Затем он сказал:
— Если вы позволите, мистрис Юнг, я осмотрю теперь комнату и оставленные вашим супругом бумаги. Мне было бы очень приятно, — обратился он к президенту, — если бы при этом присутствовали оба комиссара.
Друг мистера Юнга кивнул головой, позвонил и велел вошедшему слуге снова позвать полицейских.
— Вы не нашли никакого прощального письма от вашего мужа? — спросил мой друг мистрис Юнг.
Она покачала головой.
— Нет.
— Был ли перед вами кто-нибудь в этой комнате?
— Нет. Я первая вошла в нее, и первая обнаружила смерть мистера Юнга.
Стагарт кивнул головой и стал затем рассматривать письменный стол и всю обстановку комнаты.
Затем, лежа на полу, он начал выгребать своими выхоленными руками пепел из камина.
— Здесь недавно сожжена была целая масса бумаг, — заметил он и, схватив некоторые полусохранившиеся листки, бегло взглянул на них и быстро сунул их в свой портфель. Мало-помалу он вынул из кучи пепла несколько обуглившихся листков.
