Театр начинается с гардероба
Пришла женщина с сыном. Сын уже большой, старший подросток. И явно какие-то нарушения в развитии у парня. Существенные. Что называется, на лице написано.
Я от такого всегда расстраиваюсь. Помочь ведь вроде бы и должна (к кому же им еще и идти-то, как не к психологу!), и хочется, но, как правило, ничем не могу. Что тут может быть? Как его развивать — вряд ли она у меня спросит, поздновато уже. Скорее всего, начались гормональные перестройки, стал агрессивным или по учебе (если учится в какой-нибудь вспомогательной школе) регресс пошел, отказывается заниматься… Ну что я ей скажу? Особенно если она мама-одиночка (а из семей с такими детьми отцы, увы, часто уходят). Отстаньте от него? Вон он какой большой, не дай бог что вам сделает… Держи́те его в ежовых рукавицах? Дрессуру никто не отменял, а он ведь у вас всяко умнее собаки… Всё плохо, всё не с руки, что бы я ни сказала…
Мама и парень тем временем разместились в креслах.
— Представься, — велела мать.
— Здравствуйте, — сказал парень. — Меня зовут Вася. Мне семнадцать лет. Я учусь в девятом классе.
У него и в речи имелся какой-то логопедический дефект, но пониманию он не мешал. Да и сам дефект был совершенно не противный, что-то вроде грассирования.
— Очень приятно, Вася, — ответила я. — Меня зовут Екатерина Вадимовна.
— У нас диагноз — органическое поражение головного мозга, — сообщила мать. — По-человечески — слабоумие. Но при этом как человек наш Вася очень хороший: добрый, отзывчивый, всегда всем помочь готов, если понимает как. «Застревает» иногда, учителя жалуются. Но если ему напомнить, что он делал, и дать небольшого пинка — всё снова двигается. У нас полная семья, есть младшая девочка. Мы к вам пришли насчет профориентации.
— Кого профориентации? — тупо осведомилась я, судорожно перестраивая сложившуюся у меня (и, очевидно, высосанную из пальца, теперь я не могла этого не признать) семейную картину.
— Васи, конечно, — удивилась женщина. — Сестренке-то его недавно семь исполнилось, рано ей еще.
— Простите, — искренне извиняюсь я. — Я не сообразила сразу.
— Да это уж понятно, — женщина грустно улыбнулась. — Их ведь таких — как? Пока маленькие — учат-учат, и коррекция, и развитие, и льготы всякие, и концерты, и в лагерь мы три раза, считай, бесплатно ездили. А школа у них какая замечательная! Учителя — просто ангелы, возятся с такими сложными детьми, что я бы умерла сразу, наверное. А вот потом всё это сразу кончается, и сидят они по домам перед телевизором или, вот, перед компьютером теперь и всё, чему научились, постепенно забывают. Сколько я таких историй знаю, увы. Можно в училище, конечно, — нам говорили, есть такое. Но там специальности такие, для которых нужно концентрироваться, и терпение, и долго однообразно, и руки хорошие с тонкой моторикой, а с этим всем у нашего Василия полный швах. Но вот мы с мужем подумали: а может, и не обязательно так-то? Есть же простые работы, где не обязательно сидеть и что-то там тюх-тюх-тюх, каждый день одно и то же. Ну надо же попробовать поискать, во всяком случае! Вот и пришли посоветоваться.
