Арест Золотарева | страница 3



— А ну, где он болеет, покажь!

В комнатах было настороженно и тихо. На постели, у стены под одеялом, лежал крупный человек с закрытыми глазами.

— Болен сын, болен, — снова жалобно оказал старик.

Человек на постели не открывал глаз.

Но Митричев быстрым взмахом руки сорвал с больного одеяло: человек оказался в одежде и сапогах.

— Что же это за больной такой, что не раздетый лежит? Замечательный больной! — засмеялся Митричев и продолжал: — вставай, вставай, сволочь белая. Вставай, но то штыком подыму! Не кобенься! Узнали!

Золотарев поднялся и сел. Его глаза блуждали по сторонам; очевидно, надежда на спасение не оставляла ею.

— Ты Золотарев?

— Я.

У Золотарева был мрачный сиплый голос.

— Ну, вылазь во двор. Бережи душу, сволота! Видали мы таких больных. Где оружие?

— Нет у меня ничего, — медленно, как бы с трудом, произнес Золотарев.

— Врешь, гадюка! А это видал? Думаешь, не узнали тебя, гада?

Митричев протянул сразу съежившемуся Золотареву найденную у убитого записку.

— Знакомо тебе это, братишка? А ну, вылазь! Веди его во двор, — сурово распорядился Митричев.

После сумрака комнаты солнечный свет слепил глаза. Золотарев шел, подобравшись, как бы готовясь к прыжку. Митричев усмехнулся.

— Не убежишь, небось. Где оружие?

Золотарев молчал.

— Готовсь! — крикнул красноармейцам Митричев.

Затворы звякнули твердым железой, дула винтовок направились ровным рядом на Золотарева.

— Слухай, белая сволочь, даешь оружие, или смерть тебе приходит на этом самом месте. Ну, даешь аль нет? Разменяем в два счета.

Золотарев побледнел: голос Митричева был решителен, маленькие отверстия дул отнимали всякую надежду на бегство. Сзади заголосила старуха. Митричев спокойно ждал.

— Опустите винтовки… скажу… — глухо выдавил из себя Золотарев.

— Отставить! — сказал Митричев и винтовки опустились.

Под клуней, в земле были зарыты десять винтовок, пулеметный замок и ящик патронов. Митричев спокойно наблюдал, как отрывали оружие, потом подошел к Золотареву и, бледнея, спросил:

— Вот этим оружием и в нас жарил, гад? С ним нашего брата ловил?

Золотарев молчал.

— Нну… — задохнулся Митричев, — нну!.. Знай, падаль, разменять я тебя не могу. Ну, только помни руку красного бойца!

Он размахнулся и с силой ударил Золотарева кулаком в лицо. Золотарев пошатнулся, но не вскрикнул, а лишь зарычал, как собака, которую пнули сапогом. Лицо его быстро залила кровь.

Курчавка подошел сзади к вытиравшему руку Митричеву и тихо сказал:

— Разменяем, браток? Скажем — убегал, ну и кокнули…