Как я люблю Лебяжье! Уверен, что на свете нет места лучше. У нас и поле, и лес, и речка, и, главное, море. Оно называется Финский залив, потому что напротив, на той стороне, Финляндия. Ее даже видно, особенно хорошо в ясные дни, — кажется, совсем близко. Море самое настоящее и не везде мелкое. За Лебяжьим в двух верстах Новая Красная Горка, это деревня; и там, дальше — под береговыми обрывами, десять шагов отойдешь — вода по грудь. И в другую сторону, к Ораниенбауму, например, у Борковской поляны есть глубокие места под самым берегом, туда и приплывают на лайбах контрабандисты; это все знают.
Алька врун. Девчонки ему верят, а мы-то знаем. Алькина мама говорит, что «Алик иногда преувеличивает». Он очень интересно рассказывает, и, бывает, что правду. Лицо у него хитрое-хитрое, коричневые маленькие глазки всегда прищурены, одна бровь загнута кверху. Меня-то Альке не обмануть, я знаю: когда врет, он облизывает губы.
Юрка тоже преувеличивает, но если скажешь ему «вруха» — страшно дерется. Чаще всего дерется с Алькой. Меня просто лупит за дело и без дела: он старше.
У Альки переэкзаменовка по французскому. Если не выдержит, то останется на второй год, если выдержит — ему подарят духовое ружье, такое, что стреляет иголочками с кисточками или одной дробиной.
Однажды утром Алькина мама посадила его заниматься, потом заглянула — в комнате пусто. Алька недолго сидел, услышал, что мы играем в футбол, и выскочил в окно. Его мама побежала к нам на поле, схватила Альку за руку, сильно тянула и толкала его к дому, там сразу заперла в кладовке, сказала: «На целый час, не меньше. Сиди!»
День был жаркий. После футбола и купания мы все, и девочки тоже, залезли на крышу дровяного сарая. Пришел и Ванька Моряк. Я забыл про него сказать. Прозвали так потому, что он хочет стать моряком, — читает книжки только про море, морские сражения, про пиратов, о кладах, зарытых на дальних островах, и утонувших кораблях, полных золота. Он носит пояс с толстой медной пряжкой, на ней якорь. Ванька тоже какой-то родственник.
Ванька Моряк сказал, что крыша пахнет кораблем. От жары смола стала мягкой и липла к ногам. Нам было интересно — ступишь босой ногой, сразу горячо-горячо, кожа прилипает, на каждом шагу пятка цепляется и всхлипывает: вик! вик! вик!
Потом все уселись на край крыши, спустили ноги над кустами сирени. Довольно высоко и немного страшно. Даже хорошо, что старшая девочка Галя запретила пихаться у края. Муська сказала, что, если мы не послушаемся Галю, она будет жаловаться маме.
