— Весь лес обшарил — ровно сквозь землю провалился, варнак, — сказал пастух.
— У нас тоже такое было, — ответил отец.
— Нашли?
— Рожки да ножки.
— Неуж ваши кулаки пакостят?
— Да нет, не похоже, — ответил отец. — А вообще, черт его знает, все может быть. Как ручаться?
По-прежнему мы пасли коров в разных местах, по-прежнему они чувствовали полную свободу и поэтому не терялись, не ночевали в лесу, домой возвращались сытыми с переполненным выменем. Никто не знал, как мы пасем, — никому это и не надо было… Но однажды приболел Коля, и нам вместо него занарядили пожилую женщину, которую все звали Ермолихой. Она пасла впервые и, бедная, вся измаялась еще с утра. Ей, как и мне когда-то, казалось, что коровы в лесу разбегутся и потом их не соберешь. Она металась по лесу, подгоняла одних, заворачивала других, старалась согнать их в кучу.
Заметив это ее усердие, отец подошел к ней и пояснил, как надо пасти, но она не соглашалась с ним. Тогда он предупредил: если она еще будет тревожить коров, он отправит ее в поселок. Он отошел от нее, сел на колодину и продолжал читать «Тараса Бульбу», отмахиваясь от комаров книгой. Коровы сначала разбрелись по лесу широко, редко которую видно было, а наевшись, начали сходиться. Когда все собрались на стоянку, отец захлопнул книгу, и мы стали обедать.
На следующий день по поселку прошел слух, что наш отец — колдун и что книжка у него есть колдовская. Ермолиха своими глазами видела: махнет в одну сторону той книжкой — коровы туда идут, махнет в другую сторону — они в другую идут. А захлопнет книжку — все коровы в куче. Которые стоят, которые лежат, а бык ему голову лижет… Когда этот слух дошел до нас, отец смеялся больше всех. А верующая мать крестилась и переживала, что отца колдуном посчитали.
Оберегал отец коров. Даже запретил нам с Колей вицу на них поднимать, бегом гнать. А я нет-нет да и применял один способ. В середине лета, в самую знойную пору мы в полдень пригоняли стадо домой. Коровы колхозников домой охотно шли — их дома ждало пойло какое-нибудь. Колхозным же коровам днем ничего не давали. Предложат пустой воды, подоят — и вся забота. Поэтому некоторые из них днем домой собирались неторопко. Их приходилось выковыривать из кустов, подгонять, покрикивать на них.
И тут нам с Колей пала хорошая догадка: мы сквозь зубы издавали звук, в точности похожий на жужжание той редкой кусачей мухи, которую коровы боятся пуще слепня и паута. Непослушницы позадирали хвосты и мигом догнали стадо. Отец заметил это и отругал нас — запретил пользоваться этим. Коля послушался сразу, а я нет-нет да и нарушал запрет, когда поблизости отца не было. Смешно было наблюдать несмышленость коров — думали, та муха объявилась возле них. А ее и близко не было. Я ведь еще не переживал, как отец, что потревоженные коровы меньше молока домой принесут.
