Правда, стоило заговорить об Иосифе — и ухмылку сменяло удивление. «Все-то ему удается! — восхищались мы. — Даже потеря руки стала не катастрофой, а вроде как одним из подвигов».
Если бы это были все его достижения, он бы вошел в историю как легкий человек. Везунчик. Тот, кто просто не может проиграть. Мало кому эта война принесла славу, но у него получилось.
Конечно, все относительно. Во Вторую мировую смог бы он сделать то же, что в Хамадере? Вряд ли. Уж очень планомерно нас убивали. По трубам газовых камер мы переходили туда, где еще оставались свобода и простор.
Значит, до настоящего ужаса лет тридцать пять. Это выпало не Иосифу, а мне. Впрочем, кое-что он застал. Казалось бы, после плена его должны ждать только успехи, но вышло иначе.
Ты видишь себя героем и победителем, — словно говорили ему, — а теперь за это получи наградные. Недоедай, живи на копейки, постоянно чувствуй свое бесправие. Словом, набери полную ложку и хлебай. Если не надоест, дойдешь до самого дна.
Существовала еще одна сложность. Хотя он в семье старший, но положение у него не лучше, чем у Любы. Ему тоже предстоит остаться на второй год. Сможет
ли он наверстать упущенное? Все же одно дело одной рукой звать в атаку, а другое — в той же руке носить портфель.
Наверное, другой бы возмущался и негодовал, но Иосиф спокоен. Это его особое качество — не различать славу и бесславие. По этому поводу мой друг придумал теорию. «После вершины, — говорил он, — будет спуск. Придется пережить уход родителей. Это самое грустное. Что еще? Надену халат и стану дантистом. Буду орудовать бормашиной — и думать: в плену это был бы не четвертый зуб справа, а театр и газета».
Думаете, он жаловался? Просто сообщал, какие есть варианты. Потом, возможно, будет иначе, а затем опять так. Это как принято. Если однажды тебя одарили, то и цену возьмут соответствующую. Придут и скажут: помните о наших подарках? Говорите, нет денег? Тогда поделитесь счастьем. Своей жизнью, наконец.
ДОКУМЕНТЫ
Сколько писем принесли к поезду? Десятки. Сотни. Чаще всего это были благодарности. Чистое, незамутненное заверение. Если ему приятно, то ничего больше не требуется.
Потому послания похожи. Спасибо, что вы были в нашей жизни и будете в чьей-то другой. Жаль, уезжаете, но зато многие поверили в то, что тоже вернутся.
Следует читать в этих письмах не только предложения в целом, но отдельные слова. Тогда станет ясно различие между авторами.
Вот, к примеру, этот. Мог написать о себе, но разве в нем одном дело? Благодарить надо не за меньшее, а за большее. За то, что есть люди, наделенные даром любить всех. Если кому-то нужна их помощь, то они ее точно получат.
