Битва | страница 24



— Неужели это вы? Сорок третий год… а сейчас?.. Сорок девятый. Шесть лет! Боже мой! Время-то, время…

— Не так уж и много! — смешливым рокотком пробасил он. — Шесть лет не срок. А вот вы меня забыли, забыли, Лидия Ксаверьевна!

— Да, возможно… Но согласитесь: столько воды утекло, столько событий! Но и вы, кажется, провозглашали тост за встречу сразу после победы, а сами…

— Расскажу, расскажу, Лидия Ксаверьевна! Не утаю. Вечером можно с вами увидеться? Вы свободны?

— Да. Пожалуйста.

Они стояли прямо против выхода, и люди, обтекая их, оглядывались. Они представляли любопытную пару: высокий, чуть ли не саженного роста, военный и маленькая, русоволосая, стриженная «под мальчика», в жакете и юбке — никак не тридцатилетняя — женщина.

Они же стояли, не замечая, что мешают движению, и, увлекшись, воскрешали в памяти давнюю встречу, забытую, притушенную, перебивали друг друга, и Лидия Ксаверьевна чувствовала, точно она вновь озарена удивительным светом того прошлого, далекого и близкого, и опять, как ни странно, испытывала ту прежнюю опасливость, волнение и летучий жарок возбуждения.

Вечером были в театре — Лидия Ксаверьевна, к счастью, не играла в спектакле, — а после он проводил ее домой: шли пешком до самого Калошина переулка. На другой день она была занята в театре, а на третий он позвонил днем и сказал, что хочет обязательно видеть ее сейчас. Какое-то предчувствие, непонятное еще и даже безосновательное, коснулось ее, — конечно, что-то не так, коль срочно понадобилось увидеть, — но расспрашивать не стала: зачем упреждать события? На Гоголевском бульваре было пустынно в полуденный час. Садовые массивные скамейки пустовали, тополиный пух медленно плавал в безветрии, грязные слежалые наносы его прибило к бровкам панелей.

Они прошлись от памятника Гоголю вниз по бульвару; Сергеев держался весело и легко, ничто не предвещало чего-то необычного, и она уже подумала, что просто обманулась, и тоже почувствовала себя легче: снялись скованность и ожидание. Он предложил сесть на крашенную в зеленый цвет скамейку, бодро сказал:

— Ну вот, Лидия Ксаверьевна, позавчера обещал вам рассказать, ничего не утаивая. Не очень интересная эта история, даже совсем не интересная, поэтому коротко: два года не живу с семьей… Ушел. Жена и дочь. Причины? Ординарные: не очень ждала с войны, отвыкла… Пытался склеить, ничего не вышло. Словом, через несколько дней мне уезжать из Москвы, новое назначение. Так что, если у вас нет… — Он сделал паузу, взглянув на нее.