Сара погладила ее по руке, ощутила гладкую, прохладную кожу.
— Не оставляйте меня, — сказала женщина. Она вбежала в ванную, шагнула в металлическую душевую кабинку и задернула за собой занавеску. Сара прислонилась к стене ванной, стала разглядывать розовую туалетную бумагу, розовые занавески, желтые обои.
— Он будет говорить, что я сама во всем виновата, — сказала женщина за занавеской и заплакала.
— Я уверена, что вы не виноваты, — сказала Сара.
— Нет, я во всем виновата.
— Так не бывает, — сказала Сара.
— Едва у нас что-то наладится, тут же что-нибудь другое рушится. В Техасе он работал на военном заводе, а я — горничной. Но я забеременела. Так кто в этом виноват?
— Неужто он считает, что не имеет к этому отношения?
— Я не хотела, но пришлось делать аборт.
— А почему вы его не бросите? — спросила Сара. Она села на пол около душевой кабинки.
— Не могу я его бросить. Я ему нужна.
Теперь кто-то еще забарабанил в Сарину дверь.
— Это он! Это он! — закричала женщина. — Не впускайте его.
— Я только посмотрю, кто это, — сказала Сара.
Она встала и вышла в гостиную.
— Полиция, — сказал мужской голос за дверью.
Она отперла дверь. Рядом с полицейским стоял высокий мужик, держа руки за спиной.
— Мы ищем его жену, — сказал полицейский.
Сара открыла рот и закрыла. Мужчина напоминал ей Ральфа Тимбли. Тимбли были их единственными соседями. Это было в начале пятидесятых, когда они только что переехали на ферму. Ральф Тимбли валялся на полу, когда Ллойд вошел к нему в дом. Он встал, принял правильное положение, но от Ллойда попятился…
— Мы хотим убедиться, что с ней все в порядке, — сказал Саре полицейский офицер.
— Вы не позволите ему обидеть ее? — сказала Сара.
Только несколько лет спустя Ллойд рассказал им, что в тот вечер позвонила Элен Тимбли и прокричала в трубку, что Ральф хочет ее убить. Айрин дома не было — она уехала в город играть в бридж. Ллойд приказал детям не слезать с тахты и поехал спасать Эллен. К его приезду Ральф успел удариться о дверной косяк и потерять сознание — до того упился…
Сара смотрела на высокого мужика в дверях, а он уставился на ее туфли. Он плохо держался на ногах, но был недурен собой. Ральф Тимбли тоже был красивый мужик. Но его щеки постоянно нуждались в бритве, а сам он — в любви, как позже поняла Сара, когда повзрослела. Хотя его жене хватало хлопот с тремя их мальчишками.
— Беатрис! — крикнул мужчина. — Это я, моя сладенькая. — Лицо у него было бледное, без кровинки.