Напряжённая тишина длилась недолго — из-за угла послышался тихий свист, и Кирпич сразу расслабился — вернулись полковник и Абрек. Карасов был бодр и деловит:
— Ну, проф, радуйтесь — нам, похоже, повезло больше других. Основной группы и следов нет. Впрочем, все оборудование на месте и можно начинать работу.
— Видимо, они не успели поменять вектор, — вяло ответил профессор, — я сумел буквально в последнюю секунду…
— Неважно, неважно — мы здесь, и это главное. Вы свою задачу знаете. А ну, пошли!
Оставшееся снаряжение подхватили вернувшиеся налегке Карасов с Гилаевым, и Олег с профессором теперь шли без груза. Впрочем, «шли» — это мягко сказано. Полковник гнал группу почти бегом, то ли опаздывая к какому-то неизвестному сроку, то ли опасаясь дольше необходимого оставаться на открытых пространствах тёмных улиц. Не знающий города священник практически сразу потерял ориентировку — в темноте очертания зданий скрадывались, превращая улицы в мрачные ущелья, но старое здание Центрального вокзала узнал безошибочно. Массивная центральная башня — обрамлённый декоративными колоннами цилиндр, — и столь же перегруженный колоннадами основной корпус до смешного напоминали американский Капитолий в миниатюре. Само собой, это обстоятельство не осталось незамеченным населением, и местные так и говорили таксистам: «Эй, командир, к Капитолию!». Вокзал уже несколько лет не использовался по назначению: ветка к нему была тупиковой, и в какой-то момент загонять на неё все пассажирские поезда признали нерациональным. Но рельсы почему-то так и не убрали, пути возле старого вокзала превратили то ли в тупик для отстоя, то ли в сортировочную, то ли в помойку, и на городских форумах все время ходили слухи о том, что там ВИДЕЛИ. Кто видел химическое оружие из Сирии, кто ядерные отходы из Европы, кто золото партии, кто танки, а кто черта лысого в эсесовской форме на каблуках и с огромным страпоном. Даже в черта верилось определённо больше, чем в золото партии, какая бы партия не имелась в виду.
Новый вокзал — индустриально отлитый единым массивом стекла и бетона, оказался на окраине, вписавшись в пейзаж с изяществом упавшего с телеги кирпича, а Капитолий закрыли лесами для реставрации, обмотали их зеленой строительной сеткой, да так и оставили, за недостатком бюджетных денег. Олег с удивлением понял, что именно к этой тёмной громаде и направляется полковник.
Группа нырнула в неприметный разрез в сетке, потом пробиралась внутри лесов вдоль облезлой стены здания, пока не уткнулась в мощную металлическую дверь. Карасов уверенно покрутил какие-то ручки, похожие на сейфовый замок, и Олег, которого бесцеремонно ткнули пониже спины прикладом, оказался внутри и замер от удивления. Тускло освещённое автономными аварийными лампами помещение бывшего вокзала оказалось заполненным какими-то ящиками, грудами непонятой аппаратуры и оружейными стойками. По полу змеились расходящиеся пучки толстых бронированных кабелей, а посреди огромного зала, который раньше служил главным вестибюлем, стояло здоровенное, в человеческий рост колесо со спицами, по виду отлитое из бронзы, возле пустотелой ступицы которого был продольно закреплён толстый цилиндр из матового чёрного камня. От цилиндра веяло каким-то неприятным ощущением, как будто сосёт под ложечкой. Все это вместе напоминало декорации к малобюджетному фантастическом фильму про безумных учёных, мечтающих о мировом господстве. На месте залов ожидания явно было организовано нечто вроде казармы — армейские койки, застеленные казёнными серыми одеялами, стандартные тумбочки, несколько столов и даже небольшая импровизированная кухня. По некоторой ненарочитой небрежности оставленного пространства чувствовалось, что люди покинули эту базу внезапно, оставив личные вещи, немытую посуду и прочие мелочи немудрёного военного быта.
