В полуоткрытых воротах стоял человек, на нем были темно-синяя гимнастерка, бриджи и блестящие черные краги. Смуглый симпатичный парень с широкими плечами, блестящими черными волосами, козырек щеголеватой кепки отбрасывал на глаза мягкую тень. В уголке рта торчала сигарета; он склонил голову чуть набок, словно для того, чтобы дым не попадал в ноздри. Одна его рука была в гладкой черной перчатке. На безымянном пальце другой руки сверкал массивный перстень.
Номера дома не было видно, но это должен был быть 862. Я остановил машину, выглянул и спросил парня. Ответил парень не сразу. Ему сперва понадобилось разглядеть меня. И мою машину. Он направился ко мне, небрежно потрагивая голой рукой на ходу набедренный карман. Эта небрежность должна была произвести на меня впечатление.
Остановясь в двух футах от машины, парень снова оглядел меня.
– Ищу дом Грейла, – сказал я.
– Вот он. Там никого нет.
– Меня ждут.
Парень кивнул. Глаза его водянисто блеснули.
– Фамилия?
– Марло.
– Ждите здесь.
Он неторопливо подошел к воротам, отпер железную дверцу, вделанную в одну из массивных стоек. Там был телефон. Что-то отрывисто сказал в трубку, захлопнул дверцу и вернулся ко мне.
– Документы есть?
Я указал на лицензию под ветровым стеклом.
– Это ничего не доказывает, – сказал парень. – Откуда мне знать, что машина ваша?
Я вынул ключ зажигания, распахнул дверцу и вылез. Расстояние между нами было около фута. От парня шел приятный запах. По крайней мере, виски «Хейг энд Хейг».
– Опять лазил в буфет, – сказал я.
Парень улыбнулся и смерил меня взглядом. Я сказал:
– Давай я позвоню дворецкому, он узнает мой голос. Будет этого достаточно, чтобы пройти, или придется въехать на тебе верхом?
– Я же работаю здесь, – примирительно сказал он. – Если бы не… – И, умолкнув на полуслове, снова заулыбался.
– Славный ты малый, – сказал я и похлопал его по плечу. – В Дартмуте сидел или в Даннеморе?
– Господи! – ответил он. – Чего ж сразу не сказали, что вы из полиции?
Мы оба усмехнулись, он махнул рукой, и я вошел в полуоткрытые ворота. Подъездная дорожка делала поворот, высокая темно-зеленая живая изгородь полностью закрывала ее от взглядов с улицы и от дома. За зеленой калиткой я увидел садовника-японца, пропалывавшего большой газон. Он вытаскивал из земли сорняк, усмехаясь при этом, как все садовники-японцы. Потом высокая изгородь сомкнулась опять, и, пройдя футов сто, я уже ничего не мог увидеть. Окончилась она у широкого круга, где стояло полдюжины машин. Там был маленький двухместный автомобиль. Пара очень изящных двухцветных «бьюиков» последней модели, вполне пригодных, чтобы ездить за почтой. Черный лимузин с тусклыми никелированными решетками и блестящими колпаками величиной с велосипедные колеса. Длинный спортивный фаэтон с опущенным верхом. Короткая, очень широкая бетонная дорожка вела к боковому входу дома.
