Самое страшное открытие Уго нашел внутри своей головы: его сознание изменилось. Он изменился.
Во внутреннем монологе он легко использовал слова, значения которых не знал. Слова эти звучали криво, шершаво, непривычно. Казалось, что они как будто бы на своем месте, но... Например, хотелось сказать «электронное табло». Та штука, которая висела на стене в коридоре и показывала, скорее всего, давно мертвую женщину. Та штука не была «электронное табло». Уго не до конца понимал слово «электронное». Но это только какой-то другой, старый Уго не понимал, а новый молчал, но будто тоже был здесь, прятался, ждал.
Разбирайся сам, приятель.
Стало дико и неправильно от невозможности до конца понять поток собственных мыслей. Проклятые слова брались из ниоткуда и пытаясь на них что-то объяснить себе, Уго терялся еще больше.
В непролазной тьме внутри умирающей машины, без цели, с чужими словами в голове, шел Уго.
Шел и шел, пока не уткнулся в металлическую вертикальную поверхность. Прощупав ее, нашел панель управления. Появился оранжевый огонек: доступ разрешен. Открылась дверь. Уго выглянул, увидел, что перед ним опять коридор: гораздо шире и светлее, чем прежний. Уго вышел в этот новый коридор и пошел в одну из сторон, зачем-то разглядывая стены.
Темно-синее утро, химическое какое-то, будто краска. Тает, растворяются звезды. Горизонт спустя еще минуту порозовеет. Стоит только прислушаться, и звуки исчезают. Казалось, были только что: шепот ветра, какое-то гудение, шелест и треск, а теперь - ничего.
- Мы...
- Дай мне руку, ладно?
- Я...
- Просто дай мне руку.
Она дает.
- А теперь закрой глаза.
Лана повинуется.
Мне хочется, чтобы такая - раз, и случилась магия. Мы такие - хоп, разобрались на атомы, красиво, как в кино про влюбленного в обычную провинциальную девочку высокоразвитого инопланетянина. Разлетелись двумя разноцветными потоками, а потом сплелись, смешались и уплыли в небо. Было бы круто, честно. Но ничего не происходит. Совсем ничего.
Лана открывает глаза и долго смотрит на меня, не понимая, чего ждать.
Когда-то много лет спустя мы с ней зависали в фэнтезийных реконструкциях; сомноскрипты - это здорово, как будто живешь нормально, правильно, полно, но точно знаешь, что когда случится трындец, можно нажать «экскейп».
- Вернемся вниз.
Мне хочется ее обнять, прижать к себе. Она смотрит, как ребенок, не дождавшийся чуда. Я смотрю на ее ключицы.
- Что?
- Там была еда, кажется. И сигареты. Вернемся обратно.
