— И его критиковали — три! — сказала Насиба. — Надо дать ему взбучку! — решительно махнула она кулачком. — До каких пор будем терпеть его выходки?
— Правильно! — обрадовалась Джамиля. — Вы только посмотрите на его парту.
Ребята окружили обшарпанную, изрезанную парту. Она была облита чернилами, откидная крышка пестрела буквами «К» и «Т». И чего только на ней не было вырезано: якорь, самолёт, пароход и ракеты.
— Ты тоже хороша! — возмутилась Насиба. — Сидишь с ним вместе и молчишь!
— Легко сказать! — протянула Джамиля. — Попробуй только пикни, а домой будешь идти… Ой!..
Джамиля проворно юркнула в сторону и спряталась за спинами подруг. В распахнутое окно медленно лезла нога в узконосом ботинке. Затем появилась вторая нога, затем туловище и, наконец, ухмыляющаяся, довольная физиономия Тургуна. Он спрыгнул в класс и верхом уселся на парту. Все смотрели на него, хмурые, молчаливые.
— Ты не можешь через двери ходить, да? — крикнула из своего укрытия Джамиля.
Тургун лениво повернулся в сторону, откуда доносился её голос. Он сделал такое удивлённое лицо, будто это заговорила парта или тряпка, которой вытирают доску. Затем Тургун как бы нехотя поднялся, обошёл девочек и потянулся к косичке Джамили. Насиба ловко поймала его за руку.
— А ну скажи, почему ты сорвал газету? — крикнула она.
Мы молча подошли и плотным кольцом окружили его. Тургун побледнел и не стал вырываться.
— Тебя спрашивают! — встряхнула его Насиба.
— А чего вы там пишете? — огрызнулся Тургун.
— Сам виноват. Не будешь убегать с уроков.
— Убегать! Я всего-навсего три раза сбежал, а вы написали, что всегда бегаю.
— А то, что курил, это разве неправда?
— Конечно, неправда. Я просто фокус показывал.
— Не ври, пожалуйста. Знаем мы твои фокусы!
Прозвенел звонок. Все стали рассаживаться. Проходя мимо Насибы, Тургун прошипел:
— Погоди, колючая ежиха…
В класс вошла Салима Усмановна. Она подождала, пока все усядутся, потом положила журнал и стопку тетрадей на стол, отодвинула стул, но не села.
— У вас что-то стряслось, я вижу.
Она посмотрела на обрывки стенгазеты, которые валялись на полу.
Все молчали.
— Насиба, что случилось? — спросила Салима Усмановна.
Насиба встала и всё рассказала.
— Нехорошо ты поступил, Тургун, — покачала головой Салима Усмановна. — Не думала, что ты такой.
Помолчав, она спросила, что мы собираемся делать.
— Завтра сбор отряда. Вот и обсудим поведение Тургуна.
— Отлично. И я приду. У меня тоже есть что сказать. И не только о Тургуне…
