Беркут | страница 11
На другой день Насиба не пришла в школу.
После уроков все собрались в красном уголке и столпились вокруг шахматистов. Шёл последний тур на первенство школы. Джамиля побежала к Насибе — проведать подругу и, если возможно, привести её на сбор отряда. А то какой же сбор, если нет самого председателя совета отряда? Тургун возился у верстака, стучал молотком.
— Девчачья игра это — фигурки передвигать, — сказал он небрежно.
Тургуну, конечно, ужасно хотелось сыграть партию-другую, но он знал, что после вчерашнего его никто не примет.
Джамиля влетела в зал как ветер.
— Насиба в больнице! — крикнула она.
Все повскакали с мест и окружили её.
— Как? Она же была здорова!
— Даже в волейбол играла!
— Погодите, дайте человеку сказать, — замахал рукой Рахмат.
— Вчера Насиба вернулась после уроков, повесила над кроватью портфель и решила немного отдохнуть, — затараторила Джамиля. — Она прилегла и только было задремала, как тут над ней что-то зашуршало. Она проснулась. Из портфеля выползла, извиваясь, змея. Насиба и закричать не успела — змея шлёпнулась рядом. Насиба в ужасе выбежала из комнаты, хотела позвать маму, а из горла — ни звука. Это от испуга у неё отнялся язык. Теперь Насиба лежит в больнице…
— Как же так? — пробормотал Рахмат растерянно. — Как же в портфеле змея очутилась?
Все, поражённые, молчали. И вдруг в тишине что-то с грохотом упало. Мы оглянулись. В углу, у верстака, на коленях стоял Тургун и дрожащими руками пытался поднять молоток. Заметив, что все смотрят на него, он вскочил и выбежал из зала. Молоток остался сиротливо лежать на полу.
Вечером Джамиля и я пришли в больницу.
Медсестра дала нам два халата, указала дверь палаты.
— Не заставляйте её говорить, — сказала она, — и не задерживайтесь долго.
Мы прошли по длинному коридору, остановились у палаты. Джамиля с волнением открыла дверь. Насиба увидела нас и поднялась навстречу. Обнявшись с подругой, она протянула мне руку.
— Как себя чувствуешь, Насиба? — спросил я.
Джамиля толкнула меня в бок. «Ты очумел, что ли? — говорил её взгляд. — Просили ведь не заставлять говорить!» Меня бросило в жар. Я протянул Насибе книгу, которую принёс ей почитать.
— Это тебе, — сказал я и тут же прикусил язык.
Вот всегда так. Когда нельзя смеяться — страшно хочется смеяться, когда нельзя говорить — обязательно будешь говорить.
Насиба взяла книгу, прочла название. Потом вынула из кармашка полосатого халата карандаш и блокнотик. Нацарапав что-то, вырвала листок и передала его мне с книгой. Я прочёл записку: «Недавно приходил Тургун, он тоже принёс книгу „Пятнадцатилетний капитан“. И ещё, я давно уже её прочла».
