Не прощаюсь | страница 99
Миркин сделал виноватое лицо.
– Больше не буду. Христом-Богом клянусь!
Шахматный турнир 1914 г. (А.Романов справа)
– Хорошее обещание из уст еврея, – укоризненно сказал Алексей. – Когда вы без «тени», вы очень рискуете. Сами не заметите, как вам сядут на хвост, пропасут до дома, а у вас деньги и, что еще хуже, записи, отчеты.
– Нет.
– Что «нет»?
– Ничего нет. Ни записей, ни отчетов. Все здесь. – Миркин постучал себя по лбу. – Потому и поставлен казначеем. У меня математическая память. Я, видите ли, шахматист.
– Я тоже учился на физико-математическом. И тоже играю в шахматы.
Ротмистр оживился.
– Правда? А без доски можете?
– Могу.
– Проверим. Чур я белыми! – Лев Абрамович потер ладони. – Нуте-с, разыграем, что ли, английский дебют?
Иду С4.
Не заговор, а спортклуб, подумал Романов, прикидывая, как бы вытянуть из Миркина домашний адрес.
– Хорошо. С5.
– Иду G3.
– Ну, G6.
Фигур оба не называли – хорошему игроку и так ясно.
– Разумеется, на G2. Вы где воевали?
– Отвечаю на G7… Если считать только фронт, то в четырнадцатом был в Восточной Пруссии. Ранен в руку.
– А мне там пикой в ляжку въехали.
– В шестнадцатом был в Брусиловском прорыве.
– Там меня шрапнелью зацепило.
– Прошлым летом был под Сморгонью.
– Нет, я в это время в госпитале лежал. Сморгонь – это где женский батальон в атаку ходил? Вот что нужно вечно помнить.
Алексей на мгновение зажмурился – так явственно увидел перед собой картину, расколовшую всю его жизнь на две части.
– …А я бы хотел навсегда забыть.
Миркин тихо сказал:
– Нет. Забывать мы ничего не будем. И тогда, может быть, плохое больше не повторится… Пойду на С3.
Романов уже взял себя в руки – ухмыльнулся.
– Вообще-то я люблю играть на настоящей доске. Ферзиху возьмешь – как барышню за талию. Ладью – как бабу за бедра.
Ротмистр фыркнул:
– Аппетитно рисуете. Чувствуется, вы не только шахмат любитель. Я, впрочем, тоже. А знаете, Романов, заходите как-нибудь ко мне. Поиграем и на доске. Я недалеко живу, на Сивцеве.
– Где там на Сивцеве? – рассеянно спросил Алексей, как бы обдумывая ход. Что такое «Сивцев», он понятия не имел. – …На А4, пожалуй.
– Це-це-це. Ломаете канон? – Миркин схватился за подбородок. – Что это вы задумали? Хотите, чтобы я раскрылся, а потом устроите какую-нибудь бяку?
– Клянусь Торой и Талмудом, мои помыслы чисты.
Лев Абрамович засмеялся.
– Нравитесь вы мне, д’Артаньян. Чувствую, мы подружимся. А приходите прямо сегодня. После десяти. Сивцев Вражек, дом восемь, второй этаж. Жалко, что вы не кавалерист. Если умеете держаться в седле, поступайте лучше ко мне в эскадрон, чем киснуть в «Охранном секторе». У нас лихо будет.
