Он мне и чан, и сарафан,
И мне и кран, и океан,
И мне и баня, и лиман,
Он мне кафтан, он мне тюрбан.
И все это – за раз!
Ведь, правда, класс?
Это мой ночной горшок!
Спасибо, что хоть не саван!
Публика возбуждена. Узницы завладели сердцами зрителей, а зрительницы с недовольством замечают, с каким интересом их мужья смотрят на сцену. Если Сюзанна приподнимет юбки еще немного выше, может разразиться скандал. Но Шекспир успокаивает зрителей. Лиза играет волнующую своей искренностью Гермию, хрупкость которой не соответствует силе ее характера. Она решилась хоть ненадолго отдаться любви, от которой у нее помутился рассудок. Она – весна, ей еще предстоит расцвести, раскрыться, чтобы продемонстрировать солнцу свои яркие краски.
Ева играет «Четыре сезона», для каждой артистки – свой образ. Ева – осень, она старается продлить погожие дни, но уже сожалеет о прошлом, унесшем с собой ароматы цветов и сладость фруктов. Дагмара – зима, дерево с опавшими листьями, она внушает спокойствие. Стоя у края сцены, она отбивает ритм ногой: два, три, четыре удара, пение скрипки варьирует от высоких нот беззаботного зяблика до глухого рева оленя в последние дни зимы. Каждая артистка по очереди подходит к краю сцены. Увы, когда пришла очередь Лизы, она поняла, что забыла слова. Она тщетно напрягала память – ей никак не удавалось вспомнить, что же она должна ответить Лизандру. Несколько долгих мгновений Лиза растерянно смотрит на Сюзанну. Мурашки ползут у нее по рукам, она начинает дрожать всем телом. Лиза смотрит в зал. Взгляды, устремленные на нее, парализуют. Впервые на нее обращено столько внимания, и это ей не нравится. К счастью, Лиза встречается взглядом с Эрнесто и все вспоминает. Но эти слова принадлежат не Шекспиру, а ее матери. Теперь они приобретают для нее новое значение. Лиза вдыхает узенькой грудью и позволяет душе произнести священный для нее текст.
«Ох! Разве ты не мой брат? Разве ты не пил молоко нашей матери? Встретив тебя на улице, я могла бы обнять тебя, и никто не осудил бы меня за это.
Я заберу тебя, отвезу в дом моей матери; там ты научишь меня всему и я угощу тебя ароматным вином, соком из моих гранатов».
Его левая рука поддерживает мою голову, а правая обнимает.
Говорю вам, дочери Иерусалима: не будите любовь, не ищите любовь, пока она не пришла.
Ева играет последние аккорды. Зрители кричат «бис», ведь они прежде не видели ничего подобного. Выступление окончено. Четыре женщины берутся за руки, чтобы поклониться публике и перевернуть эту безумную страницу в летописи французского концентрационного лагеря:
