Проходя по комнатам, Шаван зажигал одну лампу за другой, швырнул свой чемоданчик на кровать и поискал глазами толстую книгу. В спальне ее не оказалось. Значит, она в столовой? Да. Лежит себе рядом с телевизором. Шаван открыл ее. Письмо все еще заменяло закладку. «Мадам Люсьене Шаван». Конверт не вскрыт.
Шаван вертел его и так и этак. Его письмо утратило всякий смысл. Коль скоро Люсьена его не прочитала, зачем же ей понадобилось в три часа ночи ехать на бульвар Мальзерб? Он вскрыл конверт и для большей уверенности извлек листок… «Дорогая Люсьена…» За обращением следовал текст, над которым он так долго корпел. Чистая потеря времени! Шаван злобно разорвал свое письмо в клочки и швырнул их в пепельницу, полную окурков. На этот раз причина аварии становилась совершенно необъяснимой. Может, Люсьене кто-то позвонил по телефону? Но кто бы это мог быть? Она ни с кем не вела знакомства. Едва ли обменивалась парой слов с соседями. Шаван посмотрел на часы. Половина первого. Людовик станет ворчать. Ну и пусть. Шаван набрал его номер: звонки долго оставались без ответа. Наконец-то трубку сняли.
– Алло!.. Крестный, это ты? Извини, если я тебя разбудил.
– Ясно-понятно, ты меня разбудил, – брюзжал Людовик. – Тебе известно, который час?..
– Я звоню по поводу Люсьены. Она попала в аварию. Находится в коматозном состоянии, лежит в Ларибуазьере.
– В коматозном состоянии, говоришь?
– И оно может продлиться дни, недели…
– Что ты плетешь?
– К сожалению, это сущая правда. Меня известили еще в Ницце, и я прямо с Лионского вокзала отправился в больницу. Она ехала в машине и врезалась в фонарный столб. Мозговая травма и несколько царапин.
– Когда же это случилось?
– Прошлой ночью… На бульваре Мальзерб… в три часа.
– То есть как это в три часа?.. Ты хочешь сказать, в три часа ночи?
– Да. Я думал, может, ты мне объяснишь…
– Никакого понятия, бедняжка Поль. Я совершенно ошарашен… Ты виделся с лечащим врачом?
– Нет. Только с дежурной медсестрой. В настоящий момент Люсьена, похоже, вне опасности.
– Я полагаю, визиты к ней запрещены?
– Ну, не для близких родственников! Я рассчитываю увидеть ее завтра. Хотя бы на минутку, но, понимаешь, все это так невероятно… Я все еще задаюсь вопросом, а нет ли тут какого-нибудь недоразумения; в самом деле она ли это угодила в больницу? С чего бы это ей выходить из дому среди ночи?
– Я знаю не больше тебя… Она не оставила тебе записку?
– Вполне возможно. Я настолько потрясен, что такая мысль мне даже не пришла в голову. Пойду-ка погляжу.
