Он открыл портфель, перебрал документы и вытащил большую фотографию, которую и протянул Учителю.
– Этот портрет, – продолжил он, – по праву займет свое место среди портретов друзей и благодетелей Ашрама, украшающих эти стены…
Учитель поднял высоко над головой фотографию, чтобы все ученики смогли ее увидеть. Леа сжала руку Андуза.
– Он ошибся, – сказала она. – Это не Патрик Нолан.
Окаменевший Андуз превратился в комок нервов.
– Это не Патрик. Я уверена. Очки носил Че. А у Патрика были усы.
– Замолчи, – зашептал он. – Я тебе объясню потом…
– Что ты мне объяснишь? Я вполне в своем уме. Ты нам сам так сказал… Думаешь, я не помню?
– Пожалуйста, замолчи.
К ним обернулись несколько лиц.
– А! Ну нет, – сказала Леа тихо. – Если Фильдар или Блезо…
Она вдруг замолкла. Андуз понял, что она обнаружила истину и это ее потрясло. Тем временем Карл прикреплял портрет к стене. Патрик через очки, казалось, наблюдал за залом печальными глазами. Его правая рука опиралась на костыли. Леа посмотрела на Андуза.
– Но я не могу допустить…
Она сделала движение, чтобы отодвинуть в сторону двух учеников, стоявших перед ней. Андуз ее задержал.
– Вы мошенники! – воскликнула она.
Ее голос затерялся в поднявшемся гаме, поскольку все присутствующие столпились около мадам Нолан, желая пожать ей руку.
– Выйдем, – сказал Андуз. – Ты должна меня выслушать.
Он вытолкнул ее в пустой вестибюль. От ярости он стал заикаться.
– Ты спятила?.. Патрик или его брат, какая разница?
Молодой инспектор появился на пороге вестибюля и закурил сигарету. Андуз хотел увести Леа подальше. Она принялась отбиваться:
– Отпусти меня… и постарайся говорить откровенно… Это чей портрет?
– Патрика.
– Тогда почему ты хотел нас заставить поверить, что Патриком зовут другого?
– Из-за наследства. Если Патрик умрет первым, то его состояние перейдет к брату. Но если он умрет последним, то наследником становится Учитель… И к несчастью, он умер первым… Чуть раньше! Но условия завещания все же остаются в силе.
– Идиотизм, – сказала она. – Тебе следовало подумать, что…
Она сдавила руками уши, стиснула лицо пальцами, как бы борясь с невыносимой болью.
– Нас было четыре свидетеля, Поль!
– Но никто из вас не знал в лицо братьев Нолан. Кроме меня. Вы не могли отличить Патрика от Че, ведь он не носил обручального кольца. Меня охватило возбуждение… я действовал на благо общины. Когда приехали жандармы, все уже давно закончилось. Они записали наши свидетельские показания.
