В двадцатом году казачество как сословие было упразднено, началась реализация доктрины «ликвидации казачества как класса», «расказачивание». Деда Федора спасла его молодость, он просто не успел до 1918 года «провиниться», стать «штатным» воином. Его брата, в числе тридцати наивиднейших казаков станицы, порубали в лесной балке. Сбросили в яму, присыпали землей. Дед рассказывал, что казачки шли на смерть молча и покорно — это было условием того, что их семей не коснуться репрессии, жен и детей не расстреляют и даже не отправят в Сибирь. Комиссары слово сдержали…
И все же довелось деду в полной мере испытать казацкую воинскую долю. Началась Великая Отечественная и, как было характерно для того периода, вспомнили об отверженных. Воевал он в составе Кубанской казачьей дивизии. Домой вернулся без ноги.
Живым остался и его молодой сын, Георгий Балакарев, который служил в морской пехоте, освобождал Керчь. После войны Георгий женился, появилось пятеро сыновей, в числе которых был Федор.
Отец занялся относительно вольной для колхозной системы работой — был табунщиком. При Хрущеве выяснилось, что лошади в таком количестве стране не нужны, многие конные заводы ликвидировались. Балакаревы перестроилась, нашли-таки дело стоящее: возвели теплицы — подспорье семейному бюджету, отдушина для подрастающих сыновей, унаследовавших от предков тягу к самостоятельности, к делам полезным и по душе. Но в середине восьмидесятых грянула «перестройка» с ее «перегибами»: «борьба с нетрудовыми доходами» отобрали подкупольные огороды, содрали с них пленку и стекло… Великий терпелец — русский народ! Станичники — без лошадей, без земли… Подавались, как прежде, потомственные казаки кто куда в поисках воли. Был в их числе житель станицы Курджинской Федор Балакарев.
Взговорил Ермак Тимофеевич:
…Наступает зима холодная
Куда ж, братцы, мы зимовать пойдем?
Нам на Волге жить? — Все с ворами слыть!
На Яик идти? — переход велик!
На Казань идти? — грозен царь стоит
Грозен царь Иван, сын Васильевич!
Он на нас послал рать великую — сорок тысячей…
Так пойдемте ж мы — да возьмем Сибирь!..
(Из песни уральских казаков)
…Прошел как-то по центральному телевидению сюжет про Ямбургское газовое месторождение. Федор загорелся, но северных зацепок не было, поэтому просто написал письмо: Москва, Останкино… Особенно не надеялся. Но ответ пришел. Телевизионщики дали адрес Пангодинского АТП (Федор по специальности автомеханик). Дальнейшая переписка с автопредприятием, в результате семья Балакаревых оказалась в Пангодах Надымского района.
