— Простите, вы — автор?
— Автор? Что значит автор? — задаю ответный, в данном случае глупый вопрос. Мне не удается таким образом войти в роль лгуна: ее вопрос застал меня врасплох — у меня не та интонация, не то выражение лица.
— Груз, по одним документам, — книга, — уверенно растолковывает служащая, отводя в сторону руку с бумагами. — Автор, судя по другим документам, — вы! — Тычет второй рукой, с другой частью бумаг, в меня. — Действительно вы? Ну, не может быть такого совпадения: фамилия, имя, отчество, — тут ее голос дрогнул, как у поклонницы, вдруг понявшей, что перед ней предмет обожания — известный артист, спортсмен или политический деятель.
Мой виноватый утвердительный кивок украсился разочарованным, моим же, вздохом, — все было непроизвольно и искренне, жеманство не в моей манере. Последовала обычная в такой ситуации просьба об экземпляре, на память о встрече, непременно с автографом. Знала бы она, какой неожиданный трепет охватил меня от перспективы вскрывать коробку и дарить то, что уже всей душой ненавижу. Я знаю вид книги по макету, утвержденному спонсором: красочная обложка — объятые ужасом глаза полуобнаженной женщины, мертвый ребенок — какой-то мерзкий, сексуально-садистский коллаж. Как можно такое дарить! Поколебавшись, лезу в кабинный бокс, судорожно шарю в захламленной глубине: слава богу, есть один экземпляр «старой» книги.
Подписываю, дарю.
— «Озер голубые глаза», — благоговейно читает служащая, — какое название красивое, спасибо. Девчонки лопнут от зависти. Она отходит и уже кому-то дальнему помахивает, как флажком, моим подарком.
Включаю двигатель и стараюсь быстро отдалиться от перспектив встречи с новыми поклонниками, «девчонками» и «мальчишками». Конечно, подобных встреч не избежать вовсе, но пусть они случатся как можно позднее.
Я в бессильном гневе на себя и на весь мир. Продолжение поездки — как во сне.
На дороге голосуют. Мне всегда трудно проехать мимо «автостопников», которым с дороги явно видно, что в машине есть, по крайней мере, два свободных места. Но если бы сейчас на обочине стояли не женщина с ребенком, ни за что не остановился бы.
Уверенные женские руки подали в кабину ребенка, которого я усаживаю рядом с собой. Затем в кабину юрко влезает сама женщина и сильно, к моему неудовольствию, хлопает дверью. Смело глянула на водителя, как на извозчика, — поехали.
Конечно, трудно ошибиться, моя пассажирка — это та самая дама, которая минутами раньше кричала возле «столыпинского» отцу этого самого ребенка: «Серый!»
