В этих слезах были и мольба, обращенная к маркизу, и укор, обращенный к отцу девочек.
Маркиз де Суде знаком велел ему распрягать и, в то время как Берта, правильно понявшая этот знак, пустилась в пляс от радости, сказал ему на ухо:
— Поедешь завтра.
Погода в тот день выдалась прекрасная, и маркиз решил воспользоваться присутствием Жана Уллье в замке и взял его с собой на охоту. Он привел крестьянина к себе наверх, чтобы тот помог ему надеть охотничий костюм.
Жан Уллье был поражен чудовищным беспорядком, царившим в этой комнатушке, что стало для маркиза поводом продолжить задушевный разговор: он пожаловался на своего метра Жака в юбке, вполне сносно справлявшегося со своими обязанностями на кухне, но возмутительно небрежного во всех прочих хозяйственных делах, особенно в том, что касалось одежды хозяина.
Маркизу понадобилось, наверное, минут десять, чтобы отыскать куртку, еще не лишившуюся всех своих пуговиц, и штаны, не зиявшие чересчур непристойными прорехами.
Наконец костюм был надет.
Хотя маркиз, как мы уже сказали, был начальником волчьей охоты, при его бедности он не мог позволить себе роскошь нанять псаря, поэтому он сам направлял своих немногочисленных гончих. И, поскольку ему приходилось и смотреть, чтобы собаки не потеряли след, и одновременно целиться, он редко возвращался с добычей.
На этот раз все было по-другому.
Могучий крестьянин в расцвете сил карабкался по самым крутым и обрывистым лесным тропкам с легкостью и неутомимостью серны; когда на пути попадались кусты и он считал, что в обход было бы слишком далеко идти, он просто перемахивал через них и благодаря своим крепким ногам не отставал от собак ни на полшага; наконец, два или три раза он так удачно направлял гончих, что кабан, не надеясь больше спастись от своих преследователей бегством, решил остановиться и дать им бой в кустарнике, где маркиз имел удовольствие его пристрелить, — раньше ему бы это ни за что не удалось.
Вернувшись домой, маркиз был вне себя от радости и поблагодарил Жана Уллье за чудесную охоту, которой был ему обязан.
За ужином он был в прекраснейшем расположении духа и придумал новые игры, чтобы девочкам стало так же весело, как и ему самому.
Вечером маркиз пошел к себе в комнату и увидел, что в углу сидит Жан Уллье, скрестив ноги, как сидят турки и портные.
Перед ним лежала целая куча одежды, а в руках он держал старые замшевые штаны и энергично орудовал иглой.
— Какого черта ты тут делаешь? — спросил маркиз.
