— О, конечно же, нет! — воскликнула Мадлен.
— Ты говоришь так, словно сделка уже состоялась, — обратился к ней свекор.
— И я не права, отец, — сказала смиренная женщина, — прошу у вас за это прощения.
— Просишь прощения, просишь прощения… Не за что просить у меня прощения. Кстати, он прав, наш сосед Матьё. Мы вполне можем сторговаться, да, можем!
— И сделка состоится — уж слишком она выгодна, чтобы вы от нее отказались.
— Вот как! — воскликнул папаша Каде. — Если она столь выгодна для нас, как вы говорите, тогда почему вы ее предлагаете?
Матьё задумчиво посмотрел на соседа.
— Почему я ее предлагаю? — переспросил он. — Ну да, вы этого не поймете! Я предлагаю такую сделку, потому что хочу быть вам полезным; я предлагаю ее, потому что люблю Мадлен, вы слышите!? Потому что люблю ее от всего сердца и потому что, — вот об этом она вам не говорила, не правда ли? — если бы она три года тому назад только захотела, она стала бы госпожой Матьё. Но Мадлен не пожелала — она хочет оставаться верной Гийому. Сердиться за это нельзя, поймите, ведь она славная и достойная женщина, но мне хочется быть полезным ей, потому-то я и предлагаю вам такую выгодную сделку, которую вы уже приняли, старый скареда! И если вы будете и дальше осторожничать, я возьму свое слово обратно!
— Да, — промямлил папаша Каде, уклоняясь от прямого ответа на вопрос, — но кто оплатит расходы на оформление договора?
— Ах, вот что вас мучает!
— Это ведь дело еще тридцати пяти — сорока ливров, примите во внимание.
— Хорошо, есть один способ уладить дело: вы у папаши Ниге составляете вчерашний договор, а так как он еще не внесен в реестр, то можно поставить мое имя вместо вашего и в тот же самый договор добавить пункт о передаче этого участка земли, и мы как два добрых друга заплатим каждый по половине суммы.
— Хм-хм! — произнес папаша Каде, рисуя в своем воображении участок предлагаемой земли, чтобы прикинуть, какой результат даст объединение наделов. — Хм-хм!
— Ну, что?
— А как быть, — спросил папаша Каде, — если к тому времени, когда вы должны будете передать мне Тардифа, он околеет?
— Если Тардиф околеет?! Да разве это вероятно?
— Это возможно: на будущий год предсказывают большой падеж рогатого скота.
— Ох, папаша Каде, до чего же вы предусмотрительны!
— Что поделаешь! Такой у меня характер.
— Хорошо! — продолжал сосед Матьё. — Допустим, Тардиф околеет. Я оценил его в сто восемьдесят ливров и от этого не отказываюсь, так что дам вам сто восемьдесят ливров серебром. Ну-ка, посмотрим, какое еще возражение вы отыщете?
