Впервые ступив на порог Древесной Академии, я испытала невероятный восторг. Сразу вспомнилось детское восхищение этим местом. Меня всегда завораживала мощь этого громадного здания с всевозможными шпилями, арками, переходами. В такие моменты я гордилась тем, что живу именно в Древеснах, а не в Солониках или даже великолепных Эпирах – столице Конгрес-Магер.
Школьникам всей страны на уроках истории рассказывали, что Древесная Академия – лучшая, и самые известные политики, дипломаты и полководцы выпускались именно оттуда. Многие мечтали там учиться, но удавалось это единицам.
…Родителей и родственников пускали в Академию очень редко, так что мы пользовались моментом и изучали высокие колоны, мебель из красного дерева и картины известных художников, ожидая, пока нас позовут в актовый зал. Хоть площадь галереи и была огромной, людей здесь собралось слишком много – время от времени были слышны восклицания «осторожнее, вы наступили мне на ногу», кое-где проскакивала ругань. Меня это не волновало, я знала, куда смотреть.
А смотрела я на картины. Пожалуй, во многом я рвалась попасть в стены Академии именно из-за них. Все знали, что после окончания Белой Войны сюда перевезли много ценных произведений из побеждённой Пангеи. Временами, размышляя об этом, я пылала праведным гневом – почему картины находятся здесь, на потеху кадетам, которые даже не могут оценить эти произведения, вместо того чтобы висеть в музее, куда бы могли приходить такие, как я, и смотреть, смотреть, смотреть?..
И когда, увлёкшись полотнами, по цепочке интересующих меня сюжетов, я отошла от остальных людей, в какой-то момент краем глаза уловила движение. На верхних ступенях угловой лестницы стоял мужчина и рассматривал пришедших – родственников кадетов. Делал он это с некоторым пренебрежением, так же, как я сама наблюдала за уроками рисования Яна. Брат в этом деле всегда был бездарен, но в детстве почему-то загорелся идеей научиться рисовать. Желание пропало, когда я в достаточно жёсткой форме объяснила ему, что к чему. Помню, меня мама после того случая обвинила в чёрствости.
…Я продолжила наблюдение за незнакомцем.
Мужчина был высок, широк в плечах и одет в тёмно-коричневую форму. В нашей стране на военную отрасль выделяли достаточно средств, люди этой профессии вызывали всеобщий восторг и уважение в обществе. Этот, судя по форме, к тому же был не из простых.
В какой-то момент к нему подошёл другой мужчина, что-то тихо прошептал, на что незнакомец, не отрывая взгляда от толпы, дал неспешный ответ. Вопрошающий удалился, ну а предмет моего интереса опять остался один.
